Пока я готовил чай, я слышал голоса, то громкий, то тихий. Эразмус говорил с истеричными тонкими нотами, Доктор отвечал ему ровно и спокойно, но за этим спокойствием я чувствовал скрытое нетерпение, вызванное, вне всякого сомнения, желанием как можно скорее развернуть страшный сверток, привезенный стариком.
Ноги без ботинок очень замерзли, но я изо всех сил старался этого не замечать. Я поставил на поднос сахар, сливки и две чашки – хотя Доктор и не просил о второй, я подумал, что старику неплохо было бы успокоить расшалившиеся нервы и выпить горячего после того, что он пережил.
– …копал, как вдруг земля подо мной сама обвалилась, – рассказывал старый расхититель могил, как раз когда я спускался по лестнице с подносом в руках. – Как будто я докопался до пустоты, до какой-то дырки в земле. Я шмякнулся лицом прямо о крышку гроба. И то ли я ее пробил головой, то ли ее сломал… сломало это… до того, как я упал.
– Крышку сломал не ты, это точно, – сказал Доктор.
С момента моего ухода в лаборатории ничего не изменилось: Доктор все так же стоял, опершись о перила, а старик сидел, трясясь, на табурете. Я поднес ему чашку чаю, и он с благодарностью приник к ней.
– О, меня до сих пор холод пробирает до костей! – простонал он.
– Да, весна нынче холодная, – заметил Доктор.
Мне бросилось в глаза, что его томит присутствие старика. Он жаждал немедленно начать действовать.
– Я не мог просто взять и оставить это там, – объяснял старик. – Просто прикрыть обратно и бросить? Нет, нет. Во мне все же больше уважения. Во мне есть страх Божий. И страх перед Вечным Судом! Преступление, Доктор! Отвратительное, гадкое преступление! Так что как только я собрался с духом, я с помощью лошади и веревки вытащил их из ямы, завернул… и привез сюда.
– Ты правильно поступил, Эразмус.
«Есть только один человек, который знает, что с этим делать, – подумал я. – Простите меня, но вы, конечно, знаете, что говорят про вас и про невероятные вещи, происходящие в этом доме. Только глухой не слышал о Пеллиноре Уортропе и доме на Харрингтон Лейн!»
– Тогда мне просто повезло, что ты не глухой, – сухо сказал Доктор.
Он подошел к старику и положил обе руки ему на плечи:
– Даю тебе слово, что буду молчать обо всем этом, Эразмус Грей. И, надеюсь, ты тоже. Я никому не расскажу о твоей причастности к этому «преступлению», как ты его называешь, и я уверен, ты будешь держать рот на замке относительно меня. Теперь возьми вот это – тебе на нужды…
Доктор достал из кармана несколько купюр и вложил их в руку старика.
– Не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя выставляю, но каждая минута, проведенная здесь тобою, ставит под угрозу твою жизнь и мою работу. И то, и другое важно для меня, хотя одно, возможно,