Но зарыты и в вечной мороке
Назначенье, задача, мотив —
Вот увидите, вылущив сроки, —
Будет взрыв. Будет взрыв. Будет взрыв.
Красивый человек
Красивый человек,
Животный и живой,
Глаза – как стрежни рек,
И с грязной головой.
Киянка, пояс, дождь —
Весь мир ему по йух.
Он пламя, племя, вождь,
Он – воплощённый дух.
Пристроив кисть и пядь,
Всё уточняет вкруг
И силится назвать,
Не выпустив из рук.
Он ходит там, где дым,
Без страха и зело
Подобными любим
За тело и тепло.
Не украшаю я,
Не лью ему елей:
Не лучше он зверья,
Хотя во гневе злей.
Но и не хуже он,
И враг ему – Молох,
Он слышит в Небе звон
И знает: это Бог.
Словом, рыбы…
Словом, рыбы – не немые.
Рассекая тьму за мной
на косые и прямые
говорящей тишиной,
настоящей и поющей,
восходящей на луну,
ради вящей или пущей
образующей струну,
ночью тыщей и одною,
бесконечным падежом,
рассекая тьму за мною
не палаческим ножом,
тучу сахарного зада
вводит в царственный покой
не моя Шахерезада,
не такая, я какой…
Выбирайте, либо – либо,
но она без дэ одна:
если девушка, то рыба,
если чудо, то жена.
Отечественное
Как бы в мире этом тёмном
Оглянуться мне,
Спрятать тление в скоромном
Золотом огне,
Скрыть в саду под цветом белым
От ударов злых
Души, связанные телом,
Всех детей моих?
Как бы вымолить у Бога
Не себе, а им
Дней без счёта юных много,
Стороною дым?
Как бы всех моих любимых —
Яблоня и печь —
Нежных, беглых, уязвимых…
От яги сберечь?
С потолка упавшим толком
Молча оболочь,
С говорящим серым волком
Увезти в полночь,
Снова поднятых началом —
Ну же, ну же, ну! —
В Китеж-град за третьим валом,
В тайную страну,
Где продленью свет порукой
И луна рекой,
И не взвешивают мукой
Волю и покой!
Эдем
Кто измеряет лотом,
Кто Лотовой женой,
Омытый смертным потом,
Как в копи соляной,
Эдем ругают мифом,
Несбыточной мечтой,
То дамским кроют лифом,
То мраморной плитой…
А он легок и ясен,
Как на заре роса:
Весь опыт наш напрасен
Без веры в чудеса.
Все нужды смехотворны
У этих