А сойдут воды, и останутся на черном песке легкие теплые камешки, то ярко-желтые, как солнце над тундрой, то темно-красные, будто застывшая кровь живших до нас людей.
Белые, белые аисты
«Красавица-дочка на зорьке пришла,
полон подол серебра принесла.»
– Чего, паря, надо?
Большой черный ворон чуть не расшибся о лобовое стекло снегохода, тут же сделал в воздухе круг и налетел вновь.
Анатолий Степанович заглушил мотор «Бурана» и слез с сиденья.
Ворон подлетел к саням, уселся на мешок с рыбой и долбанул мешковину крепким клювом.
– Кар-р!
– Тебе что, нахал, жить надоело?
– Агар-р!
Ворон еще раза два клюнул по мешку и отпрыгнул на край саней. Охотник отвязал мешок, изредка взглядывая на „гостя" и его взъерошенную подругу, вопросительным знаком застывшую поодаль.
Сорок три с ветром. Вороны – осторожные птицы. Лишь когда мороз и ветер «жмут», как сегодня, черные вороны тундры появляются вблизи дворов, норовя стянуть что-нибудь съестное. Но стоит чуть потеплеть – и они снова в лесу. Самостоятельная птица.
Анатолий Степанович достал из мешка рыбину, порубил ее топором мелко, отнес эту крошку шагов на десять от снегохода, высыпал на снег и ворон принялся торопливо подбирать накроху.
– Не части, паря, жене оставь. Мужик ты или нет?
– Агар-р!
И действительно, вторая птица, осмелев, тоже принялась клевать, не обращая внимания на человека.
Под высокой луной и птицы, и тени птичьи – как пролитая тушь на снегу… Картинка из «снежного» детства: сестренка рисует заостренной палочкой звериные фигурки и заполняет их сажей из печки…
Минус сорок три и ветер десять метров… А эти двое – «босиком» на снегу… Ком перьев, кусочек мяса да сердце… Чудо Божие – эти черные вороны.
Анатолий Семенович раздробил и оставил птицам еще одну рыбину и, вполне довольный собой, поехал дальше. «Ворона накормишь – беду отведешь», – гласит старое поверье, а с годами всякой мелочи начинаешь придавать значение, ибо ничто не происходит в мире просто так.
"Опять опоздал. Думал, к вечеру успею, а оно вон как – половина шестого утра… Спит Аня, спит доченька, а ты так грохочешь, не только дочь, весь дом разбудишь".
На самом малом газу подъехал охотник к дому и заглушил "Буран". Сбил с себя снежную пыль, отвязал мешки с добычей, подволок их по снегу к дверям пристройки и тут уперся взглядом в висячий замок, вдетый в бронзовые проушины из уключин старого рыбацкого баркаса.
Так… Утро, а дочери нет дома… такого еще не было!.. В кухне на столе записка: "Папуля! Я – на день рождения к Ленке. Там тебе блинчики в холодильнике. Разогрей. Я скоро. Α.".
Анатолий Степанович прошел к плите, поставил чайник. Кому теперь звонить? Родителям этой Ленки? Будоражить людей? А вдруг и та дома не ночевала? Ну, заяц, н-ну, погоди! Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!
Хлопнула дверь пристройки. Быстрые шаги. Щелкнул