Я ухмыляюсь, беру назубник, затем передаю мяч и иду на позицию. Ребята выстраиваются впереди. Я изучаю соперников, представляя, как они сейчас трясутся от страха. Мой крик опережает меня.
– Начали!
Ребята замирают в стартовой позиции.
– По местам!
В воздухе возникает долгожданное напряжение.
– Вперед!
Килограммы мышц устремляются навстречу друг другу, с оглушительным свистом рассекая воздух, – чистая музыка для меня. Я перестаю воспринимать реальность. Время пролетает словно в угаре. Я бегу, подпрыгиваю, ловлю и бросаю мяч, раскрываю весь свой потенциал. Табло показывает счет в нашу пользу, и отрыв продолжает расти. Соперники разочарованно пыхтят, снова и снова пытаясь перехватить меня. Однако я неуловим. Я чувствую ни с чем не соизмеримый подъем.
Я не заметил этого парня. Он устремляется из «мертвой зоны» прямо на меня. Я держу мяч в руке, готовый к броску. Накопленной энергии недостаточно, чтобы защититься. Столкновение отрывает меня от земли. Я пролетаю по воздуху несколько метров и тяжело падаю. Что-то рвется, трещит и ломается. Я ничего не слышу, кроме этих звуков. Они закладывают уши, перекрывая вопли моих ребят и ликующие крики болельщиков команды противника. Острая боль пронзает колено. И я понимаю: это конец.
С криком просыпаюсь и резко подскакиваю на постели. В тишине комнаты дыхание кажется слишком громким. Распахиваю глаза и пялюсь в темноту, освещаемую лишь звездным небом. Очень душно, хотя ночной ветерок колышет шторы. Вытираю вспотевший лоб, прислушиваюсь к своему хриплому дыханию, к бешеному стуку сердца.
Успокойся, чувак. Это всего лишь кошмар. Все тот же самый кошмар. Как и в любую другую ночь. Уже четыре года.
Бросаю взгляд на часы. 03:10.
Со вздохом подтягиваю к себе ноги, упираюсь локтями в колени и зарываюсь лицом в ладони.
– Вот дерьмо…
Хотя на мне лишь узкие трусы-боксеры, я весь вспотел. Отбрасываю одеяло. Взгляд падает на уже не столь рельефные мышцы живота и груди, и мне становится дурно.
Кажется, тело надо мной издевается. Чем больше я за последние годы прилагал усилий, чтобы угробить здоровье и физическую форму, тем больше тело давало мне понять, что оно желает оставаться прежним. Однако какой в этом смысл, если ноги, в которых я нуждаюсь более всего, не функционируют как прежде? Все в прошлом. Тело стало бесполезным, и я ежедневно его проклинаю.
В прострации хватаюсь за бутылку с водой, стоящую у кровати. Ох, лучше бы я этого не делал. На этикетке сверкает логотип команды, играть в которой мне не довелось. Большая желто-синяя буква М, символ моей несбывшейся мечты. Уставилась прямо в лицо, словно насмехается. Где-то в глубине шкафа пылится толстовка с тем же логотипом, а еще глубже, в выдвижном ящике, зарыто письмо из Мичиганского университета с предложением стипендии.
В глазах щиплет. Заставляю себя отпить глоток. Вода теплая и застоявшаяся, и я едва не выплевываю ее обратно.
Снова