– Назвать этот дом хижиной – значит слегка недооценить его, – сказал я со смехом, чтобы вмешаться в разговор. Однако тут же схлопотал от Рейчел очередной убийственный взгляд и поспешно отвел глаза от зеркала заднего вида, снова переключившись на дорогу. Определенно я чем-то обидел девушку. Но почему она сразу завелась с полоборота?
В машине повисло молчание. И все равно я невольно посматривал на Рейчел в зеркале заднего вида. Настолько выразительное лицо, что невозможно отвести взгляд.
Сейчас девушка не отрывалась от окна. Глаза, подчеркнутые широкими бровями идеальной формы, стремительно метались то туда, то сюда, словно она не могла непрерывно воспринимать картинку. Дорога пролегала среди пышной зелени. Я проезжал тут тысячи раз. Между деревьями то тут, то там открывался вид на реку. В голубом небе кружил сокол. Если повезет, мы увидим пару косуль. У меня вдруг возникло желание показать Рейчел этих животных – только чтобы вызвать у нее улыбку.
– А почему так много вывесок на французском? – спросила она, когда мы миновали выезд с автострады. Должно быть, заметила, что все указатели у нас на двух языках, а многие населенные пункты носят французские названия. Отлично. У меня есть повод блеснуть своими познаниями!
– Нью-Брансуик – единственная канадская провинция, которая официально является двуязычной, – пояснил я, глядя в зеркало заднего вида. – Это значит, что все указатели на улицах и официальные документы должны быть составлены на обоих языках.
– Ах, так вот что значит «двуязычная провинция»! – Глаза в зеркале сверкнули на меня вызывающе.
Окей, эта игра и мне подойдет. Я обратился к Марли:
– Она всегда такая?
Рейчел фыркнула. А вот уголки губ Марли дрогнули.
– Нет. Только когда ее долго не кормят шоколадом.
– Эх, надо было хоть сникерс с собой взять. А что еще мне следует знать?
– Вообще-то у Рейчел крепкие моральные устои, – объяснила Марли. – В сентябре она начинает изучать юриспруденцию в Нью-Йорке, чтобы впоследствии стать адвокатом и бороться за права женщин, против дискриминации в оплате труда и домашнего насилия.
Захваченный врасплох, я взглянул на Рейчел новыми глазами.
– Ничего себе!..
– Я просто хочу, чтобы женщины не испытывали проблем по причине указанного при рождении пола, – прервала меня Рейчел. – Точно так же не должно быть дискриминации по причине происхождения. Равные права и одинаково уважительное отношение. Постоянная дискриминация и проявление излишней опеки – это просто смешно.
Мое изумление снова трансформировалось в протест.
– Излишняя опека? Не знал, что придержать для женщины дверцу машины или помочь донести чемодан – преступление.
Рейчел закатила глаза.
– Как будто мы сами на это неспособны!
– Многие женщины хотят делать такие вещи сами, – дипломатично возразила Марли. – Возможно, мужчинам