– Да, вы еще будете работать над ней! Это долго?
– Нет, успокойтесь! Через неделю картина будет готова.
– Сударыня, Элюа Денизор просит позволения засвидетельствовать вам свое почтение, – сказала Гильомета, появляясь в дверях и прерывая разговор Жака и Эдме.
Жак не мог скрыть своего неудовольствия, он не сказал ни слова, только наморщил брови.
Женевьева тоже, кажется, была недовольна этим визитом. Мать вторила эмоциям сына.
Также, как и он, она не сказала ни слова.
– А, наш маленький мельник! – сказал аббат. – Конечно, он может войти! Нам всегда приятно его видеть, не правда ли, Женевьева?
Аббат сказал правду: в домике на набережной Театен всегда с удовольствием встречали Элюа Денизора.
Мельник вошел. Элюа Денизор, был никто иной, как ле Борньо.
Видевшие несколько минут тому назад агента полиции, как например, аббат Дюбуа, граф де Борн, маркиза де Парабер, не узнали бы его в переодетом мельнике. Метаморфоза в костюме, движении, походке, в манерах, во внешности была поразительная.
Только по двум чертам можно было судить, как велика разница между тем и другим: ле Борньо был рыжий и одноглазый, а Элюа Денизор с черной шевелюрой и владел обоими глазами хотя в эту минуту скромно опускал их в пол, как подобает молодому крестьянину, когда он является к почтенным лицам. Прежде всего, он поклонился Женевьеве и Эдме.
Потом горячо пожал руки аббату Морину и Жаку.
– Что за дело привело вас к нам сегодня, Элюа? – спросил аббат. – Если не ошибаюсь, вы, кажется, уже были в Париже в начале этого месяца?
– Мне нужно было приехать в начале следующего, – возразил Элюа, – вы не ошибаетесь, господин аббат. Но мельник предполагает, а булочник располагает, особенно, когда не платит денег.
– Да! Да! Да! Понимаю! Вам нужно сыскать неплательщика!
– Да, чтоб он не убежал. На рассвете я выехал из Лимей, в одиннадцать был в Париже, а в двенадцать – в предместье Сент-Антуан, у нашего должника, от которого, по наставлению отца, я согласовал все условия. От булочника я вышел в час, мне захотелось завтракать, и я зашел поесть… Мы с отцом договорились, что я вернусь на мельницу сегодня же вечером, но так как дилижанс из Парижа едет только вечером, и у меня появилось много свободного времени, то я и зашел засвидетельствовать свое почтение госпоже Фойоль и её сыну. Я не надеялся встретить вас здесь днем и очень рад вас видеть, господин аббат. Теперь скажите мне: не беспокоит ли вас мое посещение?
Эдме, казалось, ожидала конца его фразы и подхватила:
– Мне нужно уходить, я здесь нахожусь, по меньшей мере, целый час.
– Нет, – весело сказал аббат, – по меньшей мере, восемьдесят минут!
– Вы преувеличиваете, мой добрый друг, – сказал Жак, – когда Эдме пришла, была только половина второго…
– А теперь