– А я думал, пацаны звездят! Ой, прошу пардону великосветски, – посмотрел он на Лялю, которая не знала, отчего именно ей в обморок падать.
От мата, сорвавшегося с уст здоровяка, «великосветского пардона», обстановки или всей ситуации в целом, которая никак не вписывается в понятия «шикарно», «нормально», или хотя бы «терпимо».
– Я это, быстро, не обращайте внимания, устраивайтесь. Меня Алексей зовут, если что.
Парень быстро собирал вещи с вешалок, перекидывал через плечо, наваливая одно на другое, пока не удалился, погребённый под горой солдатских штанов, курток и берцев.
Следом нарисовался ещё один. Загар, рост, улыбка, футболка, камуфляжные штаны, берцы – уже привычный набор. И ещё один с загаром, ростом, в футболке, камуфляжных штанах и, что самое неожиданное, в берцах. Роман и Платон.
Ляля сидела на лавке, чувствуя, как волны неукротимого тестостерона, вызывающей маскулинности проходят сквозь неё, заставляя цепенеть. Сколько же здесь военных…
Господи, естественно, здесь одни военные! Она что, всерьёз полагала, что встретит среди блиндажей, траншей и бесконечного оружия, танцоров Большого театра? В лосинах, да!
– Этот мужицкий дождь иссяк? – засмеялась Славка, спрыгивая вниз ловким пружинистым движением. – Может быть, вы тоже оставите девушек наедине? – впёрла взгляд в Вячеслава Павловича. – Нам носики попудрить надо, – заявила с откровенной претензией, вызовом даже.
– Ничего не случится с вашим не напудренным носом, Владислава Степановна, – отрубил тот.
«Владислава Степановна» прозвучало примерно так же, как однокоренное слово, произнесённое Алексеем. Ляля просто услышала эти из пять букв, выплюнутые майором, прочитала на его лице.
– Значит так, – уселся он за стол, показал жестом, чтобы подопечные устроились напротив.
Ляля послушно села, Славка, естественно, нет. Встала рядом, сверля взглядом ненавистного цербера. Иногда казалось, что она вцепится ему в лицо, вмажет со всей силы, применит удушающий. Ногами в живот отпинает, ниже живота врежет или вырвет.
Вряд ли у неё получится, несмотря на хорошую физическую подготовку, но от попытки членовредительства останавливало чудо, не иначе.
– На сколько мы здесь застряли – неизвестно, может на пару часов, может на неделю или даже месяц. Ситуация сложная, – он просверлил дыру во лбу Славки, на Лялю не посмотрел, она и так знала, что увидела бы во взгляде майора – жалость. Ей самой стало жалко себя от открывшихся перспектив. – Надо понимать, что вы на войне, это – армия, поэтому на рожон не лезть, без разрешения нос на улицу не высовывать, мужиков не провоцировать.
Ляля едва не задохнулась от последних слов. Провоцировать на что? Майор же не станет всерьёз предполагать, что они с сестрой начнут «провоцировать» в этом царстве тестостерона. Впрочем, ничего другого эти слова значить не могли.
Не провоцировать – не соблазнять.
– Я не про вас, Валерия Степановна, – примирительно,