– Так-то лучше, – проворковала она.
– П-пожалуйста… У м-меня семья.
Заяна отстранилась, не в настроении слушать. В глазах вспыхнула ярость, в то время как рука метнулась к груди мужчины, готовая вонзиться прямо в нее и вырвать сердце.
– Как трогательно, – негодовала она, железные когти вонзились в кожу, и человек сдавленно охнул. – Используешь их в попытке спасти свою жалкую шкуру. – Она надавила сильнее, прорезая кожу, и прогнала темное желание, почувствовав тепло крови.
Мужчина захлебнулся, но не закричал.
И когда Заяна уже не могла больше сдерживаться, то погрузила всю руку в грудь, пока пальцы не обхватили трепещущее сердце. Она едва дышала, пока самая темная, садистская часть ее существа наслаждалась ощущением последних ударов в ладони.
– Поверь, им будет намного лучше без тебя. – Заяна вытащила сердце и наблюдала за его последним толчком.
Тело мужчины обмякло, но она не обратила на труп никакого внимания, любуясь липкой темно-красной жидкостью, стекающей по ее коже и мелодично капающей на деревянный пол. Затем, удовлетворив желание и потеряв интерес, лениво ослабила хватку, позволив теперь уже надоевшему внутреннему органу перекатиться и упасть в лужу собственной крови. Манящий аромат перебил вонь мочи, и она сделала глубокий вдох.
Каждый раз, оказываясь рядом с человеческой кровью, приходилось бороться с тягой, с жуткой жаждой. В детстве у нее никогда не было выбора: им давали кровь, чтобы создать сильнейших воинов даже среди приспешников тьмы. Если бы учителя знали, как давно Заяна обходится без нее, то могли бы ее убить. За непослушание или слабость – она не знала, что разозлит их больше. Возможно, они бы даже не поверили, что девушка выиграла Кровавые испытания, возглавила Сильверфейров в процессе обучения и поддерживала порядок и дисциплину в своих отрядах под горой без единой капли человеческой крови. Это навсегда останется ее тайной. Фейри не хотела зависеть ни от чего и ни от кого. Никогда больше.
Заяна посмотрела на мертвеца – ужасное зрелище для любого, кто обнаружит зияющую полость в груди. Но она не чувствовала ничего. Как и прежде. После каждого убийства у нее мелькала нелепая мысль, что, возможно, однажды в ней проснется некое чувство. Но подобное было невозможно, ведь Заяна была существом, рожденным без сердца, без способности испытывать угрызения совести или сопереживать. И должна быть благодарна за это. Сострадание только ослабляло виды, делало их уязвимыми, и именно из-за глупой любви они проиграют грядущую войну.
Она прошла мимо мужчины, остановившись только чтобы вытереть руки о его рубашку. Потом подняла оконное стекло, распахнула ставни и взгромоздилась на подоконник, несколько секунд просто размышляя и глядя на сверкающее звездное небо. Затем Заяна