же вы
с
ними не
драпанули,
дед Илько?
–
А кто меня звал? Да и тутошний я, куда мне с ними. А потом,
знаешь,
странные
они.
Вроде,
люди
как
люди:
ноги,
руки
–
дед
по-
казал взглядом на пустой рукав, заправленной в штаны домоткан-
ной рубахи. – А вроде и не как люди. Представь себе: ночевали в
Каменке,
а
каждое
утро
воевать
на
машинах
ездили
в
другое
село,
в Защиту, там фронт у них стоял. Прямо, хоть трудодни им вы-
писывай. В воскресенье – выходной. Сидят возле хат, в гармошки
свои
губные
дуют,
смеются.
Детишки
наши
глупые
пляшут
для
них,
а те им сахар да шоколад суют. А потом вдруг как-то враз собра-
лись, в Златополь поехали, облаву на евреев устроили. Всех, кого
поймали, без разбора погнали по шляху аж до вашей Мартоноши.
Возле села, в яру, из пулеметов построчили и баб, и деток этих
жидковских.
А
чем
они
виноваты,
что
жидками
родились?
Они
тут
всегда жили, никому ничего плохого не делали. Слава Богу, тем,
кто
посмелее,
сбежать
удалось.
Попрятались
по
сараям.
Никого
не
выдали!
Они
ж
свои.
–
А
правда,
что
вы
с
бабой
Гарпыной
горилку
пьете?
–
Ну, а чего ж ее не пить? – удивился дед Илько. – В ней вита-
минов,
знаешь,
сколько?!
Больше,
чем
в
ананасе!
–
В
чем?!
–
растерялся
Глебушка.
–
Это шишка такая африканская. Здоровенная! Сам не видал,
но один ваш мартоношевский мужик рассказывал, он ел этот ананас
много раз.
Дэдул
его
фамилия,
может,
знаешь?
Глебушка деда Дэдула знал хорошо. Тот работал сторожем в мамкиных яслях. Дед Дэдул, правда, был глухонемым от рождения. Но это не влияло на привлекательность рассказа об экзотическом фрукте.
–
Слушай, хлопчик, – вдруг перешел на шепот дед Илько, – а у
вас
в
хате
горилки
нет
ли,
часом?
–
Нема,
–
уверенно
сказал
Глебушка.
–
Ни
горилки,
ни
ананасов.
Папка