За этими мыслями Лени провалилась в тяжелый сон.
И проснулась от громкого шума.
В коридоре кто-то громко переговаривался по-испански. Голоса стали удаляться, хлопнула дверь, и на миг вновь воцарилась тишина, которую через мгновение прервал новый шум. Он доносился с улицы, и казалось, кто-то оживленно спорил. Лени так не хотелось вылезать из теплой уютной постели, но через открытое окно в комнату долетали обрывки фраз, и это не давало уснуть.
Она подкралась к окну.
Уличные фонари погасли, и за окном царил мрак. Обители плавучих домов тоже давно спали.
К дому приближались два человека, мужчина и женщина, и она была чуть выше его. Пара ссорилась на ходу.
– И какой от тебя вообще толк? – говорила женщина.
Эти слова навевали болезненные воспоминания о родительском доме. Подобные ссоры происходили ежедневно и всякий раз вели к ужасающим последствиям. И совершенно неважно, что они во всем соглашались с отцом и уступали. Он искал ссоры, жаждал ее и провоцировал до тех пор, пока кто-нибудь не совершал ошибку, словом или действием. В конечном счете страдала мама, всегда. И даже теперь, спустя шесть лет со смерти отца, Лени тяжело было наблюдать ссоры.
Она вдруг затосковала по маме. Тяжело было оставлять ее одну в Зандхаузене, этой глуши, где было место лишь пустой болтовне и злобным слухам.
Ссорящаяся пара скрылась из виду, хлопнула входная дверь, и по стене прошла вибрация. Лени машинально оглянулась. К счастью, дверь в комнату закрывалась на цепочку, и Лени не забыла накинуть ее.
Когда она повернулась, чтобы закрыть окно, взгляд ее упал на плавучий дом, пришвартованный прямо напротив. Массивный черный блок из дерева и металла, окруженный чернотой воды. Хоть за широкими панорамными окнами было темно, Лени как будто заметила чье-то лицо в узкой щели между шторами. Или скорее пару глаз, смотрящих на нее.
Лени закрыла окно и забралась обратно в теплую постель, подтянув одеяло до подбородка. Но, как она ни пыталась, снова заснуть не удавалось. То и дело ей слышалось, как отец дергает дверь в ее комнату, а мама пытается его удержать… В темноте даже казалось, будто дверная ручка шевелится. Медленно опускается, замирает на мгновение и снова бесшумно ползет вверх. И внезапно Лени вновь стала той маленькой девочкой, которая в страхе перед собственным отцом забиралась под одеяло.
Когда сон все же принял ее в свои объятия, Лени еще долго слышала незнакомые голоса и звуки, а потом и вовсе увидела чернеющий проем на месте двери. Он