– Привет, прости, я не заметил тебя. Ты очень здорово играешь. А откуда знаешь это произведение, оно же вроде виолончельное? У меня чуть не вырвалось ругательство. Он что не помнит меня?
– Поигрывала для себя когда-то давно, ещё в школе.
– Ясно. Я кстати, Джордан. Концертмейстер виолончелей, – он подошёл ко мне и протянул руку для рукопожатия. В его глазах читалось любопытство, ему и вправду было интересно узнать кто я. Вопрос на засыпку: он притворяется, чтобы разыграть меня или нет? Его всегда выдавали глаза, и сейчас было ясно. Он не притворяется.
– Меня зовут Мэри, я концертмейстер первых скрипок, – я не могла поверить, что он на самом деле не помнит меня, даже хотя бы тот маленький факт, что мы учились вместе, не говоря уже о чём-то большем.
– Мэри, – на распев произнёс он, смакуя каждую букву, – Очень красивое имя, – его глаза слегка погрустнели, – Прости, я пойду ещё разыграюсь. Хочешь можем снова сыграть дуэтом?
Он попытался улыбнуться, улыбка вышла натянутой и грустной. Я всегда могла почти безошибочно угадать его настроение, и сейчас он был не просто грустен, а ещё и чем-то озабочен. Он развернулся и отправился к одиноко стоящему стулу на краю сцены. Наконец, я смогла рассмотреть его. Волосы, когда-то бывшие жгуче чёрными и густыми, превратились в темно русые и тонкие, его широкие плечи были ссутулены, словно на них лежал груз проблем всего мира. И вообще у меня сложилось впечатление, что он слегка, как будто бы «высушился».
– Что же произошло за эти года с тобой, Джордан? – подумала я.
– Ты что-то сказала, Мэри? – он повернулся ко мне. Неужели я произнесла это в слух?
– Нет,