Первое, что я подумала, когда надела блузку и глянула на себя в зеркало: «Может, я не ту профессию выбрала?» Я еле застегнула Любину блузку. Казалось, если глубоко вдохну, пуговицы отлетят со скоростью ружейной пули. Зато не видно, что она не глаженная.
Когда я вышла из раздевалки, ухмылочка сползла с лица дивы Любы, и в глазах заблестели злые колючие огоньки.
– Годится? – спросила я.
– Годится, – прошипела Люба сквозь зубы, не отрываясь от моей груди.
Я отправилась в мастерскую.
Дети стояли на ушах. Шум, галдёж – последний день Помпеи не меньше.
– Здравствуйте, Маргарита Алексеевна, – раздалось сразу отовсюду.
Никогда не привыкну к этому – Алексеевна. Мне, двадцатилетней ведущей творческой детской группы и студентке педагогического института, Алексеевной быть пока не хочется. Даже в глазах детей. Это новая группа, только третье занятие, они ещё не привыкли, но совсем скоро приучатся звать меня Марго.
– Марго, дети. Марго. Давайте ещё раз.
– Здравствуйте, Марго, – раздалось щебетанье.
Я улыбнулась и поняла, что кошмар сегодняшнего утра больше не властен надо мной. По крайней мере пока я здесь с этими ангелочками. Меня всегда успокаивали их мелодичные детские голоса, все эти глазки, в которых эмоции на виду, которые не могут скрыть ни страха, ни лжи, ни радости, ни печали.
Здесь я на своем месте. Было у меня ещё вчера и другое место, где я чувствовала себя… нет, не так – где я обманывала себя придуманным, как теперь оказалось, счастьем.
Он специально оставил смартфон на кухне сегодня утром, не поставив его на блокировку, когда пошёл в душ. Постарался. Мало того, что не заблокировал, так ещё и приложение для знакомств оставил открытым. Тайминг блокировки экрана выставил на полчаса, чтобы наверняка. Откуда такая жестокость? Что за безжалостный расчёт?
Я ждала, когда тостер выплюнет поджаренный хлеб и старалась не глядеть на экран его смартфона. Никогда бы в голову мне не пришло лезть в его личное пространство, но здесь я чувствовала, что меня будто приглашают. Приглашают с каким-то умыслом, и я поддалась. Лучше бы я этого не делала!
Глава 2. Все началось с предательства
Лайки и сердечки, огоньки и аплодисменты – и все под бесконечными силиконовыми сиськами, накаченными филеями, чуть ли вывернутыми наизнанку губами, подправленными носами.
Я не верила, что мой Игорь может восторгаться всем этим пластиковым великолепием. Но он не только восторгался. Он вступал в длинные переписки. Я заглянула в его мессенджеры. Парад расфуфыренных куриц продолжался и там.
Только в мессенджерах они уже не стесняли себя нижним бельем, неспособным сдержать их выдающиеся во все стороны округлости.
То есть он что, залипал вот так в приложении, а потом ложился в кровать и залезал на меня? Он хоть глаза держал открытыми или закрывал, чтобы лучше представлять своих перекроенных пластикой девиц?
И не просто