– Неужели ты так промокла от того, что делает человек, у которого, как ты сказала, есть голубые мечты? – спрашивает, отрываясь от меня и рассматривая мои искусанные губы.
«Боже. Просто. Заткнись и делай, что делаешь.»
Я выдыхаю прерывистый стон в его рот и готовлюсь к тому, что, возможно, сейчас произойдёт. К тому, что я уже не смогу остановить. К тому, что моя тёмная сторона сейчас очень сильно желает.
Услышав долгожданный или уже совсем ненужный характерный «дзинь», уведомляющий нас о том, что вот-вот двери лифта откроются, я призываю всё здравое, что у меня осталось, к своему отключённому в этом моменте мозгу и отстраняюсь от него.
«Клянусь, ещё бы пару этажей, и я разорвала на нем эти чертовы брюки, достала его член и оседлала прямо здесь».
– Приехали, – говорю с холодной решительность. Отстраняюсь от него и, опустив ноги на пол, оттягиваю задравшееся платье вниз. – Твой выход намного ниже – в аду, Дьявол.
Прихватив свои вещи, останавливаюсь у дверей, разворачиваюсь к нему и, бросив последний взгляд, оцениваю нанесённый его внешнему виду ущерб в виде неудовлетворенности, искусных губ, порванной рубашки и каменного стояка, очень заметно выпирающего сквозь тёмную ткань. Посылаю ему воздушный поцелуй, представленный средним пальцем, и с улыбкой на лице убегаю.
Забираю у стоящего на выходе швейцара ключи от своей машины и быстрым шагом добираюсь до парковки. Сажусь в машину и уезжаю из этого места, отметив ещё один плюсик напротив слова «возмездие».