– Предлагаешь, пусть сама выберет?
– А у тебя есть другие предложения, да и потом, чего мы раздухарились, может, она никого из нас не выберет, – произнес Александр, почесывая затылок.
– Тогда вот что, – заговорил Павел, – давай договоримся с друг другом не подличать, не хитрить.
Александр рассмеялся.
– Ты чего, Пашка, чушь несешь, какие могут быть хитрости. Это с Фросей не пройдёт. Да и завоевать ее сердце не так легко. Видишь, она какая серьёзная, взглянет, аж оторопь берет. Сколько ребят к ней подкатывают, а все от ворот поворот. Серьезная она барышня, не пустышка какая. Так что, Пашка, я не уверен, что и у нас с тобой какие-то шансы есть.
Павел кивнул в согласии головой, потом немного подумал и, широко улыбаясь, сказал:
– Ты, Саня, как хочешь, а я упускать ее не хочу, буду брать приступом.
– Ну-ну, попробуй, Паша, ты у нас еще тот приступатель, что-то я не видел твоих осадных успехов!
– Так и цели достойной не было, – парировал Павел.
– Ну, хорошо, – задумчиво пробормотал Александр и полушепотом пробормотал себе под нос: «Все равно Фрося сама выберет, чего здесь спорим».
Теперь они после смены стали частыми гостями комнаты кондукторов, где непременно бывали вместе и вместе же оказывали внимание Фросе. В конце концов девчата смирились с их частым присутствием и тем, что они были два актера одного постоянного зрителя – Фроси. Вот только та не жаловала их своим вниманием, иногда она их просто выгоняла, в особенности, когда работы было невпроворот, а эти двое отвлекали ее внимание. Боясь сделать ошибку, Фрося вставала из-за стола, подходила к двери, распахивала ее и, строго глядя на них, произносила:
– Так, идите оба отдыхать, у меня много работы, не до вас!
К удивлению окружающих, Александр и Павел покорно следовали в указанном направлении и исчезали за захлопывающейся дверью. Многие завидовали силе ее характера. Шло время, Фрося привыкла к Александру и Павлу, к их вечному присутствию в комнате кондукторов, к их вечному вниманию к себе и стала помаленьку вступать с ними в пустопорожний разговор. Иногда они говорили весьма занятные вещи, но чаще всего несли всякую ахинею, как два павлина, распустившие свои хвосты на всеобщее обозрение публики. В это время она проникалась к ним сочувствием и где-то даже жалостью. Но, как говорится, вода камень точит, вот и Фросино сердце стало оттаивать. Она стала к нему все больше и больше прислушиваться, пока не поняла, что все же из них двоих ей больше импонирует Александр – немец по национальности, он нес в себе природные черты аккуратности, точности и вкуса во всем: в одежде, в обстановке вокруг, в выборе досуга, эти же качества от природы были присущи и самой Фросе, казались ей значимыми и необходимыми для жизни. Так они и общались втроем, не отдавая окончательного предпочтения кому-либо.