Стоял табачный чад. По ковровому покрытию с невозмутимым видом прополз таракан. Никто не обращал на него внимания. Всё это так противоречило тому великолепию, которое царило в Японии, что сложно совмещалось в мозгу.
Откуда-то из глубины зала вышел человек необъятных размеров. Очень маленький и очень толстый. Мужчина поприветствовал нас сдержанным кивком головы. Мы тоже кивнули и представились, как учила Танака. Администратор достал какие-то документы, и все трое, Танака, толстый человек и администратор, перелистывая бумаги, о чем-то бурно толковали. Иногда бросали на нас откровенно-оценивающие взгляды и снова что-то зачитывали вслух. Мы так конфузились, что не знали, куда девать руки и ноги.
В углу на маленьком диванчике сидели две европейки. Шатенка и блондинка. В зале больше не было европейских лиц. Но мы не были уверены, что эти две девушки русские, поэтому не отваживались с ними заговорить. Одна из них сказала с улыбкой:
– Девочки, привет, вы впервые приехали работать?
– Да, мы только с самолета, – ответила Ольга.
– А мы сегодня последний день здесь работаем. Вас тут все ждали, – сказала беленькая девушка.
Я удивилась:
– Ждали? А вы?
– А нас перебрасывают в другой клуб.
– Кроме вас здесь нет русских? – спросила Оля.
– Нет, нас трое, но у третьей сегодня выходной. Вас, наверно, сейчас повезут в апартаменты, вы её увидите. Она дома, – сказала тёмненькая девушка.
Они выглядели какими-то напряженными и даже надломленными. Будто работа была пугающей и невыносимой для них. Я спросила, почему-то, шепотом:
– Ну как вам работа? Нормально?
Они переглянулись и невесело улыбнулись:
– Да терпимо.
– О чем говорит этот толстый мужчина с Танакой? – продолжала я шептать.
– Они обсуждают вашу внешность. Говорят, что вы красивые, – перевели девушки, – Только это не мужчина, – они хихикнули.
– Вот этот толстый?! – я не поверила.
– Ну да, вот эта толстая… женщина.
Я вопросительно посмотрела на Ольгу. Мне стало казаться, что надо мной издеваются. Оля бросила на толстого человека короткий взгляд и кивнула, соглашаясь:
– Да, это тётка.
– Но как же? – пыталась я возражать.
– Посмотри на ее руки, – сказала Оля.
Руки были совсем женские. Нежные и крошечные. И голос был женский. Но часы на руках и одежда, всё было мужским. Нам объяснили, что эту женщину называют Ёдоясан, и она курирует всю работу клуба. Её манеры, резкие движения, курение на ходу, говорили о том, что она категорически не желает осознавать себя женщиной.
В клуб вошли двое японцев, и все вдруг неестественно-сладкими голосами запели: «Ираша имасэ-э-э! Ираша имасэ-э-э».
– Что