Марьяша жила в моем подъезде на первом этаже. Никто из соседей не знал, сколько ей лет. Милая маленькая стрекоза в огромных очках. Она всегда носила шляпы с полями, и разглядеть ее толком никому не удавалось. Совершенно не от мира сего, но всегда добрая, тихая и очень вежливая. У кого поднялась рука на этого одуванчика?!
– Ее обескровленное тело нашли у подъезда. Соседи опознали по очкам и одежде. У нее на шее следы клыков какого-то зверя. Вы не видели у подъезда зверей?
– Простите, мне, кажется, дурно, – пролепетала я, отступая на полшага в квартиру.
Внезапно Лагин шагнул за мной следом.
– Никто из жильцов не держит опасных животных? – наступая на меня, он как будто бы принюхивался. Точно как пес!
– Нет, никто…
Опер вел себя очень необычно. Подойдя вплотную, он покрутил головой возле моего лица, широко раздувая ноздри и втягивая воздух. Внимательно осмотрел шею, окинул взглядом прихожую. Но только я хотела спросить, какого черта происходит, Лагин отступил обратно за порог и въедливо осведомился:
– Вы были дома одна? Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
– Алиби?! – От изумления мой голос сорвался на полтона выше. – Вы что, думаете, это я загрызла Марьяну? Вы в своем уме?
– Так вы были одна или нет? – парень упорно настаивал на ответе. И ведь не пошлешь же: страж порядка…
– Одна! – Я начала злиться. Погибла милая пожилая женщина, а вместо поисков маньяка полицейский кружит надо мной.
Опер посмотрел на меня пристально-загадочно. Потом, секунды две подумав, хмыкнул и вежливо попросил:
– Если что-то услышите или вспомните, обязательно позвоните. Я оставил визитку на обувнице.
И когда успел?! Чертовщина какая-то!
Захлопнув дверь, я повернулась к зеркалу. Моргнула. Подошла ближе и пощупала лицо. Очаровательно… Люди тратят кучу денег на омолаживающую косметику. Мне же достаточно расстаться с неподходящим мужчиной и пару дней как следует выспаться, чтобы помолодеть лет на десять. Или это цвет волос так влияет?
Последние дни я чувствую себя героиней какого-то идиотского подросткового сериала. Причем абсолютно не представляю, как из него выбраться и что дальше делать. Хотя… Могу позавтракать. И поехать на работу. Там все по-человечески сложно и совершенно обыкновенно – то, что мне сейчас нужно.
Центр Питера встретил меня бодрым апрельским дождем и толпами туристов прямо возле дома, в котором я теперь буду сдавать целых семнадцать студий.
Еще никогда в жизни я не получала такого удовольствия от переговоров с клининговой службой, беготни с бумажками, общения с капризным клиентом и покупки электронных замков.
Когда к семи часам вечера последнее объявление о сдаче студии в историческом центре города засветилось на сайте агрегатора, я чувствовала себя превосходно. Хотелось петь, танцевать и… жрать.
Ну да, за весь день я разве что пару печенек сгрызла, запив тремя чашками крепчайшего