Стена. Пётр Александрович Марьяшов

и спокойно оставался на прежнем месте, но на этот раз от него словно исходила некая рябь. Я не удержался и полностью обернулся в его сторону. По-прежнему торчал из стены, но в пространстве будто что-то изменилось. Впервые за утро он не показался мне таким пугающим, а даже наоборот – он притягивал. Не справившись с любопытством, я осторожно шагнул в комнату и застыл на месте. Поверхность камня стала еще более блестящей, словно ее покрыли каким-то лаком. Сияла как драгоценный минерал. «А может, так и есть? Какой-то дурак по ошибке затащил его сюда и теперь он мой». Послушать, так бред безумца, но разве все, что происходит сейчас, не безумно? Я не заметил, как оказался почти вплотную с ним и практически касался руками. Он так привлекал, звал всем своим видом к себе. В нем я видел свое отражение – радостное, счастливое и полное энтузиазма. «Может, я смогу его продать? Какая-нибудь группа научная или музей наверняка предоставит мне столько денег, что мне больше не придется горбатиться в офисе и жить от зарплаты до зарплаты. Я стану свободным».

      «Это так прекрасно…» 0151 шептал я с неким вожделением, и руки продолжали гладить безупречный монолит.

      Ладони буквально наполнялись теплом и словно скользили по поверхности, залитой дорогим вином. Только вот пахло чем-то железным. Вряд ли я смогу это с чем-то сравнить, да и не хотелось. Такой прекрасный момент не должен прекращаться из-за каких-то глупых мыслей. Пальцы цеплялись за грани, пытаясь оторвать от камня хотя бы кусочек, но постоянно соскальзывали с поверхности. Меня это раздражало и откровенно начинало злить. Я всячески обхватывал эту глыбу, задирая рукава и пытаясь тянуть на себя. Она застряла намертво. «Проклятая дрянь, неужели тебе неясно, что ты мне нужна? Без меня ты ничего не представляешь, дерьмо!» Удар. Затем еще удар посильнее, и я ощутил запах крови. Вязкий и пронзающий мозг. Может, удастся отломить хотя бы кусочек? Кулак поднялся над обелиском, и я вновь вдохнул этот аромат. Не может такого быть. Я не торопясь глянул на кулак и понял, что кроме моих сбитых костяшек, он полностью обляпан чем-то бордовым и маслянистым.

      – Ты опоздал, – послышалось прямо передо мной, после раздалось ужасное тиканье.

      Еле заметное мутное лицо, без каких-либо выразительных черт испарилось передо мной словно туман. Я вывалился в коридор, задыхаясь от собственного кашля. Глаза залились слезами, но вовсе не от того, что я почувствовал, а от того, что увидел. Вся моя спальня была испачкана густой и темной кровью. На самом камне местами виднелись какие-то бледно-розовые лоскуточки и непонятные ошмётки какой-то плоти. Как же я оказался неправ, пытаясь себя успокоить. Пройдя взглядом до самого конца, а именно до наконечника обелиска, я увидел его. Михаила Андреевича, соседа сверху. Тихий мужчина лет пятидесяти. Мы пересекались с ним часто, но не сказал бы, что дружили. Скорее так – просто не досаждали друг другу. Любил он ворчать и строить из себя мученика. Но тут он был абсолютно спокоен, бледен и мертв. Половину его торса свисала, словно он перевалился