Основы истории философии. Том 4 – Немецкая философия после смерти Гегеля. Иоганн Эрдман

образа и (не без повторения того, что содержалось в первой части) обсуждаются творение, падение и искупление. В реальном сотворении первозданного человека Бог осознает свою сущность, во временном существовании Искупителя – свою волю, в исполнении объективного духа своей идеи – то, как Его любят и знают. Ощущение того, что метафизика содержит здесь, хотя и в кратком изложении, все, чего следовало ожидать от настоящих частей философии, возможно, является причиной того, что Фишер, когда он позже написал (см. §346, 8) энциклопедию философских наук, опустил ее. От Фихте и Вейсе, с которыми его ассоциировала читающая публика, его отличает не то, что он позволил Окену и особенно Баадеру влиять на себя гораздо больше, чем они оба.

      6. Кристлиб Юлиус Бранисс (родился в Бреслау 18 сентября 1792 года, профессор философии в 1826—1870 годах, умер в 1873 году) стал известен миру благодаря своему премированному трактату «Логика в философии» (Die Logik im Verhältnisniss zur Wissenschaft, Берлин, 1823), а еще больше – благодаря высокоинтеллектуальной работе «О глаубенслере Шлейермахера» (Berlin, 1824), в которой он доказывал, что, согласно принципам Шлейермахера, совершенный человек может появиться не в середине истории, а только в ее конце. Многие считали и продолжают считать его учеником Штеффена. По крайней мере, он не является исключительно таковым, что доказывает его «Grundriss der Logik» (Бреслау, 1830), в котором он проходит через логику чувственного и интеллектуального понятия к логике понятия разума и приходит к выводу, что научное мышление состоит только в том, что субъект осуществляет самодвижение идеи, и что логика должна представлять форму этого осуществления. Это показывает, что всякое конечное понятие есть лишь относительное единство бытия и мышления, что оно противоречит себе в силу этой относительности и требует разрешения этого противоречия в более высоком понятии. Поскольку это повторяется в последнем, то путь есть отход от неистинного (абстрактного) к истинному, а его цель – совокупность всех этих понятий, идея как абсолютное единство бытия и мышления. Брамисс называет этот процесс не диалектикой, как Гегель, а конструированием. Наиболее тесно связана с логикой «Система метафизики» Брамса (Бреслау, 1834). После весьма привлекательного введения – (в целом сильная сторона Брамисса, самая читаемая книга которого, «История философии со времен Канта» [Кенигсберг 1842], не пошла дальше введения и даже не дошла до его конца) – и последующего за ним введения Брамисс приходит к выводу, что решение свободной мысли изначально ведет к освобождению от любого данного содержания; оно, однако, все еще проявляется как негативное отношение к этому содержанию, и поэтому должно быть также абстрагировано от него. Если это сделано, то не остается ничего, кроме этого действия, то есть чистого делания; и именно с него, а не с чистого бытия, как это делает Гегель, мы должны начать. Мысля абсолютное делание, оно становится объектом, то есть бытием. Таким образом, даны две противоположные