Дорога проходила через горный перевал и занимала не меньше часа. Таксистом оказался молчаливый противник радиопыток и любитель тишины – это было редкое везение. От полученной в персональном порядке обязательной книжки с автографом приятно пахло типографской краской и чужим самодовольством. Уютно устроившись на заднем сидении, я решил подразнить свою притихшую гордыню чтением слов удачливого собрата по перу. Название «Кто тебя сюда звал?» впечатляло. Начало тоже оказалось многообещающим:
«Только во сне человек остаётся совершенно один. Тело судорожно вздрагивает от хаотичного расслабления мышц. Мозг наполняется нелепыми видениями. Время искажается. Сон, который с утра после судорожного внутреннего пересказа кажется нам длинной абсурдной историей, на самом деле длится не более двух минут. Некоторые древние сравнивали сон с маленькой смертью. Другие мудрецы считали, что мы обитаем в двух Вселенных – когда мы спим, то отправляемся в другой мир. Третьи утверждали, что сон разума порождает чудовищ.
И никто даже не догадывался, что сон – это необходимое лекарство, прописанное нам вселенским одиночеством. Потому что, когда мы бодрствуем, мы никогда не остаёмся одни. Даже если вблизи нет ни одного человека. Наш непрерывный внутренний монолог, этот зоркий страж любого рассудка, может быть прерван только глубокой медитацией или сном. Медитации доступны немногим. А вот крепкий сон – это ежесуточное одиночное странствие, которое иногда заканчивается высшим апофеозом одиночества – смертью.
Он, как и многие люди, хотел бы умереть во сне. Странно, но это желание появилось у него в раннем возрасте. И по мере взросления всё чаще приходило на ум. Он, как и все его сверстники, учился, работал, женился, разводился, потихоньку гробил здоровье, занимался всякими суетными делами. Но очень часто перед сном отчётливо понимал, что любая расплывчатая сонная мысль, которая ловко цепляется за другую сонливую подругу, может стать последней. Это совершенно не пугало и не ввергало его в бессонницу. Наоборот – с каждым прошедшим годом он чётко осознавал, что смерть во сне – это реальное благо, способное подарить некое подобие бессмертия.
Это открытие он сделал случайно, когда в очередной раз перед сном думал о возможности смерти. Ведь когда человек засыпает, он не осознаёт себя и течёт по воле несуразных фантазий дремлющего мозга. И если именно в этот момент вдруг прекращается жизнедеятельность, то вялый мозг, занятый архитектурой снов, наверняка не успеет осознать приход смерти. И вполне возможно, что сон, переходящий в смерть и становится тем самым бессмертием, о котором столько мечтали и которого так боялись все временно живые. Но почему тогда от подобных мыслей рождается не облегчение, а страх? Может подобное бессмертие и есть то самое чудовище, порождаемое спящим разумом?
Его