Я молча покачал головой.
– Не будь эгоистом! А вдруг…
– Раньше мама пришла бы проведать нас, а не наоборот, – перебил я.
Пио уставился на меня, его круглые глаза тут же заблестели от слёз. Мне стало совестно перед ним. Малыш просто оказался не в том месте и не в то время.
Другие дети уже толпились на пороге, некоторые спускались на первый этаж, другие звали Берту с лестницы. Авель замер передо мной, не отпуская маленькой ладошки брата.
– Жан, пойдём, – позвал меня малыш.
Мне зажгло горло. Я молчал, потому что никак не мог сказать Авелю, что боюсь её, но он, наверное, и без слов это понял. Он кивнул и увёл за собой хнычущего Пио, оставив меня наедине с собой. Я уткнулся раскрасневшимся лицом в ладони. Среди гула было слышно, как одна из девочек спросила Авеля обо мне, а тот нарочито громко выкинул какую-то гадость.
Я стал глядеть в окно, сильно сжимая челюсти, чтобы не заплакать. Только сейчас я заметил, что волны перестали с шумом падать на берег.
– Авель? – позвал я неуверенно.
Вода отступала, оголяя жуткое дно. На мокром тёмном песке лежали пучки водорослей, будто кто-то специально разбросал их по пляжу.
– Авель! – я слетел с кровати и помчался на первый этаж, задевая все углы и путаясь в собственных ногах.
Внизу кто-то взвизгнул.
Я выбежал на кухню и замер в оцепенении. Здесь была мама. Дети обступили её и жались друг к другу, образовывая небольшие стайки, но совершенно не двигались. Мамино лицо горело от злости, волосы были растрёпаны, а ладонь поднята, будто занесена для удара.
Чтобы избавиться от этого впечатления, я часто заморгал и мотнул головой, но всё равно услышал хлопок: она ударила Нати.
Кроме этой сцены, застывшей передо мной, как ужасная фотография, я не видел ничего. Теперь это была не мама, но я всё равно звал её так, когда бежал от лестницы. Я звал её мамой, когда беспомощно дёргал за рукав и кричал, не слыша себя. Ей хватило один раз меня оттолкнуть, чтобы я с грохотом упал на дощатый пол.
Дом тряхнуло ещё раз, и тогда сквозь открытую входную дверь хлынула вода. Пришедшая с моря большая волна заполнила собой весь первый этаж. Поднялся сумасшедший шум, все кинулись кто куда, но мама так и не пришла в себя. Она яростно взмахивала руками и выкрикивала неразличимые звуки. Пока я отчаянно пытался затолкать самых младших на лестницу, к истерике Берты присоединилась Нати. Из-за её обычно сердитого тона я не сразу понял, что с ней что-то не так.
– Авель, помоги! – окликнул я брата, застывшего на месте. Если эта волна не последняя, мы должны быть готовы к сильному потопу.
Авель обернулся на меня. Я никогда раньше не видел его таким напуганным. Я позвал его ещё раз и собирался тащить его за собой, как маленького, но не успел я добраться до брата, как он бросился на Нати, свалив её на пол. В прибывающей воде они стали драться, как звери. От удивления и ужаса у меня в горле встал ком. Что-то, что изменило Берту несколько лет назад, вмиг случилось и с ними. Каждый день они находили,