– Я же не хочу засадить тебя. У меня и нет таких полномочий. Я не имею права перевести тебя в камеру хуже, чем сейчас, не имею права запретить тебе получать передачи. Я никак не могу сделать тебе что-то плохое. Наоборот – хочу тебя вытащить. За каким тебе нужна эта судимость?! Ты ведь, когда выйдешь, вообще не сможешь устроиться ни на какую работу. Потому что к тому времени война, скорее всего, уже закончится и страна будет должна снова ввести в общество вернувшихся ветеранов.
Растиславов повернулся на стуле в сторону, достал из шкафчика, стоявшего левее стола пару стаканов. Затем взял графин с водой, стоявший на подоконнике. Всё это он поставил на стол.
– Им всем будет предоставлена специальность и тогда все места, даже с тяжёлой работой и маленькой зарплатой, будут заняты. И ты окажешься просто выброшенным из жизни. Ну, ни к чему тебе отправляться в тюрьму! А суд отправит тебя именно туда. Колонии уже давно упразднили, почти всех охранников-мужчин перевели в военные и отправили на фронт.
Растиславов разлил воду по стаканам. Один из них пододвинул к Громову, но тот лишь бросил взгляд на воду, хоть пить ему и хотелось.
– Остались только тюрьмы, притом строгого режима. Потому что там не нужен очень большой контингент охраны. Для ребят твоего возраста, поскольку вы уже признаны совершеннолетними, отдельных тюрем не строят. Все сидят вместе. Там все заключённые просто закрыты под замком. Из камер практически не выпускают. Ты всегда под надзором. И там собрали такое отрепье!.. Твоих сверстников почти нет – только здоровые кабаны. Маньяки-убийцы, грабители, наркоманы, насильники…
– Ну, начальник – не парь. Зона4 нам – дом родной.
– А вот это попросту глупо. Уже давно прошли времена старых тюремных понятий. Сейчас там такого нет. И даже тогда эти законы соблюдались ворами только когда им самим было это удобно. Я тебе точно говорю. Уже давно, для так называемого вора в законе, попасть в тюрьму – значит свалять дурака. Они все на воле – счастливо живут и прикрываются законными способами заработка. Знаешь – меня знакомый, начальник конвоя при тюрьме, пригласил к себе, как посетителя. Там сейчас все охранники – женщины. Здоровые, как та, что привела тебя. И злые. Чуть что – кричат благим матом и бьют, если не слушаешь, что тебе говорят. Это не та зона, как из какого-то глупого фильма, где заключённому говорят идти налево, он улыбается, говорит: «Хорошо», а заворачивая за угол, идёт направо. Заключённые там ходят в ряд, как по струне. В армии