Глава вторая
Наигравшись с преданным зверем, Николай вышел во двор, еще сам себе толком не разъяснив, с какой именно целью. То ли просто поглядеть, как трудятся рабочие, то ли самому каким-никаким делом заняться, то ли неприхотливо душу отвести, созерцая природу, ибо нельзя в столь погожий день дома штаны просиживать да грудь в рубашке парить.
Как только барин вышел на крыльцо, в глаза ему сразу же ударил яркий и горячий солнечный свет. Да так сильно, что Николай еще долго не мог избавиться от сверкающих в них огоньков. Наконец вдоволь потерев измученные веки, он слегка тряхнул головой и спустился с крыльца. К слову сказать, Шелков очень редко выходил на улицу без надобности и особо никогда не придавал значения тому, что солнце может быть таким благородным, с теплым, но в то же время обжигающим характером. В последние лета он так был поглощён обыденностью, что совсем позабыл о том, каково это – ощущать каждой своей частичкой кожного покрова нежность солнца и прохладу ветерка. И сейчас Николай осознал, как скучал по этому, как нуждался в этом.
В детстве он частенько вставал с рассветом и бежал в лес, чтобы первому услышать сладкие щебетания соловьев, увидеть, как солнце постепенно, одно за другим, обнимает деревья. А в какой восторг его приводили прыгающие по замшелым деревьям белки… Мальчик бегал за этими рыжими комочками с пушистыми хвостами вперёд и назад, задрав головку, боясь упустить хоть одну белку, которая, надеялся он, таки соизволит прыгнуть на землю и поиграть в салки с ним уже внизу. Но рыжие непоседы всегда предпочитали пребывать на деревьях, так дразня Николушку и побуждая его самого лезть к ним, что никогда не завершалось успехом для маленького Шелкова. Хоть он и пытался забраться на ту или иную ель к своим пушистым подружкам, однако попытки эти оканчивались непременным падением вниз, на мягкий мох, что только смешило мальчика. А после нескольких забавных попыток взобраться на ель, он, весь объятый мхом, бежал к ручью, где умывался и напивался чистой водой, которая казалась Шелкову превосходнее самого хрусталя. И все те чувства, что переполняли тогда его грудь, дарили великое количество сил и счастья. И Николушка старался задержаться как можно дольше в лесу, валяясь под всеми забытыми елями и бродя по узеньким тропинкам, внимая сладостный запах леса, запоминая каждое трепетное ощущение своей души. Он возвращался домой спустя час или чуть боле, конечно же до полудня, полный сил, энергии и любви ко всему живому. И сие драгоценнейшее чувство разрасталось в душе его солнцеподобными лучиками на весьма длительное время.
Мальчик убегал в лес каждое утро тайком от родителей, потому как они бы ни за что не отпустили туда его одного незнамо во сколько, к тому же ворота поместья были заперты, а сторожа еще вовсю храпели. Однако маленький Николушка сумел выдернуть несколько досок в заборе, с задней стороны дома, и легко мог проскальзывать меж них. Таким способом купеческий сынок охотно пользовался, покуда ему позволял его возраст и небольших размеров телосложение.
Сейчас