– Ну как? Понравилось? – спросил, улыбаясь, добродушный и с рябым лицом мужчина с короткой и редкой сединой на голове.
– Что понравилось? – переспросил Бурцев, не понимая немедленно, о чем речь.
– Ну, как? Молоденькие девочки хороши в постели?!
– Я никого не трогал… – ответил угрюмо Бурцев.
– А за что восемь лет дали?!
– Не знаю…
– Ты что, ни одной ни разу не макнул?!!
– Нет…
– Ха-ха-ха!! Ха-ха-ха!! Ой! Спасите меня!! – кричал, захлебываясь хохотом, рябой мужик на всю огромную комнату отряда. – Он рядом полежал и ему впаяли восьмилетку!! Дорого полежал!! Ха- ха-ха!! За такой незаслуженный срок тебе, как святому, многое когда-нибудь простится в жизни! – Он и все, кто был в это время в комнате, еще долго смеялись и вытирали слезы от искреннего смеха, который невольно перешел в сочувствие. – Вот комуняки дают! Парня на восьмилетку закрыли за то, что он рядом полежал! Ничего, браток, не расстраивайся. Ты молод и должен пережить все… Сейчас заварим чаю и «обмоем» твое прибытие. Привез чаю из тюрьмы?
– Есть немного… – ответил невесело Валерий.
Вот и сейчас Бурцев услышал тот давний хохот заключенного седого мужика, когда пассажирка вдруг сказала, что может посадить его за попытку изнасилования. У него еще судимость не погашена за изнасилование, которого он не совершал, а его опять незаслуженно хотят посадить за попытку изнасилования. Никто, с его криминальным прошлым насильника, не будет сомневаться, что он пытался изнасиловать эту полоумную бабу, и ему опять могут дать огромный срок. Ему с тоской вспомнился вновь весь лагерный, но особенно тюремный кошмар.
Кто-то кричал Бурцеву сбоку, но он не понимал, что от него хотят. Вдруг он очнулся от минутного забытья и ясно услышал, что рядом сидящая женщина громко требовала остановить машину. Он вспомнил, что эта дама хочет его погубить, и что она без колебаний исполнит это, как только выйдет из машины. Валерий почему-то нисколько в этом не сомневался.
– Остановите немедленно машину! Мне нужно выйти! – В одно мгновение Бурцев огляделся и понял, что рядом нет людей и проезжающих машин. Он стал прижиматься к обочине и тут же неожиданно со всего маху и со всей силы тыльной стороной правого кулака резко со злостью ударил пассажирку по лицу. Козонки пальцев, сжатых в кулак, сначала скользнули по подбородку и врезались в горло кричащей женщине. В одно мгновение она закатила глаза к верху, потеряла сознание и повалилась медленно на дверку. Ему хотелось продолжать бить ее безжалостно, без остановки по лицу и забить непременно до смерти. Такой страшной ненависти к человеку он давно не испытывал. Невероятно, но Бурцев смог осознать, что тогда зальет