Тогда собралось немало зрителей, однако никто не спешил вмешиваться во внутрисемейный конфликт. Соседи вели чинные беседы, решали, кто прав, кто виноват. Голоса присутствующих, разделились приблизительно поровну. Кто-то полагал, что Розка не имеет право приказывать сестре, а кто-то целиком и полностью был на её стороне.
– А как выдумаете, почему Галина не захотела дом продавать? – продолжала допрос Алиса.
– Так а чё тут думать? Дочь у ей в городе живёт. Недавно в институт поступила. У Галки детей то долго не было. С Серёгой своим жила, так и не забеременела, а когда он помер, она уж сразу на сносях оказалась. Года не прошло, как он помер, а Галка уже дочку родила. И никто не знает, кто отец. Ну, она видно подумала, что вдруг дочь захочет назад вернуться, а дома нет. Вроде как нехорошо получается. Розка ей говорила, что из городу уж никто не возвращается. Вот так то. А потом, сразу после ссоры, дом то и сгорел, и Галка вместе с ним. Может, и лучше было бы, чтобы она его продала? – философски заметила Фаина.
– Скажите, а они раньше часто ругались? – спросила Алиса.
– Нет. Никогда! Они обе вредные – жуть! Ни с кем ужиться не могли, а промеж собой – ни-ни. Друг за дружку держалися. Не то, что мои сеструхи дурынды нарожали дармоедов, те – своих детей. Слышь, хотели тута у меня дачу устроить, а я пои, корми. Пенсия – копейки, а они как наедут оравой, хоть ложись и помирай. А у меня даже куры не держатся. Давеча купила дюжину, смотрю, через три месяца – квёлые ходят. Ну, думаю, подохнут скоро. Не стала дожидаться, сама порезала всех, да и на рынок снесла. А родственников всех отвадила! Живу сама себе хозяйка, и ни нуждаюся ни в чём!
– Скажите, а как вы выдумаете, почему сёстры поссорились? – всё не унималась Алиса.
– Так чужа семья потёмки, никто не разберёт. Я никогда не мешаюсья. Давеча заступилась за Нинку, это почтальёнша наша, она с Сашкой Гореловым живёт. Десять лет живёт, десять лет мается, – бьёт он её по черному. Ну, как-то раз он за ей погнался, а я дура старая, Нинку у себя в доме схоронила, что б значит, Сашка не убил её совсем. А тут участковый Николай Матвеич подоспел, сразу бумагу написал, Сашку арестовали. Ну, участковый то и говорит, ты, мол, бабушка Фая, свидетелем на суде самым главным будешь. Я по дури то обрадовалась. Сколь лет живу, ни разу свидетелем то не была. Когда бумагу из суда прислали, я нарядился, платье что на смерть шила, не пожалела, одела. Судья такой вежливый, всё меня по имени отчеству называл. Я стараюся, всё подробно рассказываю, как дело было. Ну, Сашке срок дали. Правда, сразу домой отпустили, сказали, только что б в милицию отмечаться приходил. Нинка плакала на суде, просила пожалеть Сашку, мол, хороший он, вот ему условный срок то и дали. Прошёл месяц, а у меня крыша в сарае провалилась. Гляжу, Сашка идёт, я ему говорю, помоги, мол, крышу поправить, бутылку дам. А он ирод две фиги мне показал, обматерил, и дальше пошёл. Даже бутылка ему не нужна. Вот так то… А о чём это я? – наполняя самогоном