Склепы I. братья Грым

замкнут полукольцом крепостных стен. За стенами – пустота, за исключением нескольких пиктограмм, по словам господина Ученого, обозначающих захоронения. Определить географическое положение невозможно: не изображены ни предгорья, ни леса, ни озера с болотами, ни дороги, словно художник решил огородить Бороску от остального мира не только стенами и могилами, но и собственным к нему безразличием. Как будто на окрестности города наведен некий морок, вечный «туман войны» – легендарное заклинание той кровожадной эпохи. В купе с неназванной областью, это порождает только новые вопросы, вместо того, чтобы ответить на старые, поэтому мой друг Ученый временами смотрит на эту карту в тихом отчаянии, и хватается или за голову или за бутылку вина.

      Итак, мы с вами убедились, что от карты толку мало, можем с чистой совестью на нее наплевать и перейти непосредственно к тексту.  Как правильно заметил господин Ученый, он неоднороден и местами представляет историческую ценность. Но меня больше интересует не хроника событий, а тот элемент текста, который мой друг весьма обобщенно (даже пренебрежительно) назвал «фантастическим романом». Уверяю вас, что это неряшливое определение. Сюжет, стиль, атмосфера книги, скорее относятся к таким полузабытым нынче жанрам, как меланхолии, гротески, монструозности и ноктюрны. Я бы определил жанр «Склепов» как «чумная элегия в трех частях», и в его эстетически тесных рамках текст работает как надо.

      Так что, если вас, как и меня, больше интересует драматизм, чем суховатые научные выкладки, можете смело пропускать комментарии Ученого, который безуспешно старается по когтю воссоздать льва, и сосредоточиться на сюжете. Мои же комментарии пропускать не советую – в них много мыслей, которые могут оказаться полезными.

      Я посчитал благоразумным разбить текст на главы и привязать их названиями к персонажам, о которых в них рассказывается. В итоге мы имеем циклы Симптомов, Уровней и Уловок. Для экономии времени вы можете сосредоточиться лишь на одном цикле, ведь каждая глава описывает один день, только с разных точек зрения, а общий сюжет, магистральная его линия, остаются одними и теми же.

      В «Склепах», как и в прочих книгах такого рода, полным-полно подземелий и героев, который рыщут по ним в поисках приключений и сокровищ. Некоторая наивность такого поведения (или допущения автора, что такое поведение когда-то существовало) вполне оправдывается тем фактом, что эти героические стяжатели, рыцарственные скряги накапливали не только кольца, мечи и монеты и тому подобный сказочный скарб, но и, в своем роде, они бережливо накапливали время. Иначе говоря, опыт: опыт бездонных ущелий и крохотных осколков голубого неба над головой; опыт ночей, дней, коварства, предательства, страдания, судьбы, смерти, чумы, голода, чудовищ, радостей, песен, ритуалов, космогоний, апостолов и ересиархов, демонов и героев, святых и богов. Через эту призму восприятия и сам процесс чтения становится путешествием, а трата времени над этими страницами парадоксальным образом оборачивается его