– Разве Верховный жрец не ответил на ваши вопросы во время слушания дела?
Эмеку-Имбару взял небольшую паузу, в которую оценивающе разглядывал меня.
После чего ответил ледяным тоном:
– Я похож на болвана?
От растерянности у меня слегка перехватило дыхание:
– Что… нет!
– Тогда не трать мое время. Слова жрецов звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой. Их сладкие речи могут усыпить многих, но только не меня.
– И что вы хотите знать?
– Все.
Я вздохнул:
– А что потом?
Он вперил в меня свой холодный взгляд:
– Об этом мы подумаем позже. А теперь выкладывай.
Я размышлял. С одной стороны, мне хотелось все рассказать. Поделиться хоть с кем-то, и командир городской стражи казался мне отличным слушателем. С другой стороны, я понимал, что он преследует лишь собственные цели, и поручиться за свою дальнейшую судьбу я не мог.
Поэтому я ответил:
– Сначала скажите, что вы сделаете со мной?
Все такой же беспристрастный, только бледный, воин молвил:
– Много себе позволяешь, мушкену. Не забывай, мне хватит сил, чтобы разделаться с тобой.
– Тогда вы ничего не узнаете, и я унесу все тайны в могилу.
Про себя же подумал:
«Какая удача, что Бел-Адад пришел навестить меня прошлой ночью и решил потрепать языком. Иначе ничего стоящего рассказать я бы не смог. Если это сможет привести храмового писца на плаху, по милости которого я сам оказался отправлен на нее, то буду только рад».
Однако начать я, все же, не решался, выжидательно посматривая на командира городских стражников.
Эмеку-Имбару глубоко вздохнул, вновь переведя взгляд на кровоточащие пальцы. Казалось, он тщательно обдумывает мои слова.
Наконец, спустя секунды томительного ожидания, он поднял на меня взор:
– Тебя убивать не стану. Это все, что могу обещать. Большего не дождешься. В конце концов, я могу и пожертвовать твоими тайнами.
Я не мог понять – хитрость это или нет? Под хладнокровной и спокойной маской могло скрываться все, что угодно. С другой стороны, молчать тоже было опасно. Так, что я, поколебавшись, решился и поведал абсолютно все, начиная с момента знакомства с Бел-Ададом и заканчивая сегодняшним утром, которое, кстати, уже сменилось днем. Взошедшее над барханами солнце неплохо припекало. Эмеку-Имбару внимательно слушал от начала до конца, ни разу не перебив и жадно поглощая каждое слово.
– Вот и все, – выдохнул я. В горле вновь начинало першить от сухости.
Наступила тишина, прерываемая лишь усилившимися порывами ветра, да пофыркиванием коня Эмеку-Имбару. Лежащий рядом холодеющий труп Тегим-апала нисколько его не смущал, как и окровавленное тело осла. Очевидно, скакун командира повидал на своем веку и не такое.
Наконец,