Ни рождение Кузи, ни отъезд Еленки отмечать и не подумали, а вот 16 лет Чаншуня захотел отпраздновать дед Кузьма. Все три с половиной года после «утопления» он старался заглушить в парнишке тоску по погибшим родителям, отвлекал, зовя поработать над своими придумками и поделками, но горе оказалось неизбывным. Пытался убедить его, что не все и не всегда русские люди ведут себя хуже кровожадных зверей, но всё было напрасно: Чаншунь оставался замкнут. На вопросы отвечал коротко, сам никогда ничего не спрашивал и не просил.
Жил парнишка у бабушки Тани, которая тоже не забывала его приголубить: то приобнимет как бы походя за узенькие плечи, то ласково поерошит по-прежнему наполовину седые волосы. В такие моменты Чаншунь замирал на мгновение, но уже в следующую секунду уворачивался и скрывался в своей комнате, бывшей когда-то светлицей дочерей Татьяны Михайловны. Кстати, Марьяна, младшая сестра Арины, появилась на свет через 16 лет после трёх быстро умерших братьев и сестёр. Уродилась девчонкой своенравной, слушалась только отца, ходила с ним на охоту и на рыбалку, а когда Григорий Степанович погиб, разругалась с матерью и сестрой и уехала в Хабаровск. Там, по слухам, выучилась стучать на пишущей машинке, вышла замуж и пропала из виду.
У бабушки Тани была коза по имени Катька, тоже своенравная и даже вредная: от её крутых рогов, бывало, доставалось всем внукам. Но молоко её было вкусное и целебное: оно быстро избавило от худобы нового члена саяпинского семейства. Чаншунь выводил её на поводке на свежую травку, что в изобилии росла вдоль ограды Вознесенского кладбища. Катька, всем на удивление, слушалась Чаншуня, а однажды, в один из первых выходов на выпас, защитила китайчонка от местных мальчишек, которые вздумали посчитаться с «косоглазым» за ушедших на войну отцов и старших братьев.
Гурьба их окружила жертву. Поначалу дразнили, но Чаншунь не обращал на них внимания, следя за тем, чтобы Катька выбирала траву погуще и посочней. Это пренебрежение разозлило казачат. На Чаншуня с кулаками налетел один из них, поменьше и послабей, но споткнулся о каменный встречный взгляд и, не посмев ударить, вильнул в сторону. Тем не менее мальчишки угрожающе завопили и все вместе, толкаясь, ринулись на врага. Чаншунь успел пару раз ударить, но был смят и опрокинут, образовалась куча мала с пыхтеньем, выкриками, мельканием кулаков.
Катька не обращала на них внимания, пока Чаншунь не вскрикнул от боли. Коза услышала, вскинула голову, мотнула рогами, бебекнула и решительно вмешалась в драку. Первым же ударом она подняла на рога и отбросила заверещавшего от боли и страха того самого мелкого, который не сумел стать зачинщиком; потом принялась за других. Куча мала рассыпалась, казачата пустились наутёк. На траве остался лежать побитый китайчонок. Катька подошла к нему, торкнула в бок копытом и требовательно бебекнула: чего, мол, тут разлёгся?