Каменный плен. Кирилл Клери

них внимание окружающих. Она комментировала мой внешний вид, мои успехи и неудачи, моё к ней безразличие и даже моё дыхание. В моменты глубокой задумчивости и сосредоточенности, я начинал глубоко и шумно дышать. Вечно волновавшаяся из-за любой причины мама даже потащила меня по врачам, подозревая то ли аллергию, то ли аденоиды. Но в итоге всё оказалось гораздо проще. Пара глубоких обследований показали, что дыхание полной грудью, это вполне нормальная реакция организма на активную работу мозга, который потребляет огромные объёмы кислорода. Ну а то что дыхание выходило шумным, невысокий старичок проводивший мой осмотр, описал как просто непривычное и что просто мои дыхательные пути ещё не успели расшириться, но всё обязательно произойдёт как и задумано природой, в процессе моего взросления. В общем, я рос и сопел, Кристин бесилась, одноклассники привыкли и перестали реагировать. Время шло своим чередом.

      Я перевёл взгляд с пунцовой девочки на свой тест и вновь принялся за задание по ботанике. Пусть этот предмет не вызывал во мне никакого интереса, но мать с отцом очень переживали, когда выяснялось, что я не осваиваю весь объем гимназической программы. И объяснять им, что мне просто неинтересно и что я не глупый было бессмысленно. Так что, я вопреки своим желаниям тратил время на изучение наук, которые мне никогда в жизни не пригодятся. В целом я оказался прав. В той жизни они мне и не пригодились.

      Виктор Солгалов. Глава 3. Переезд.

      Украина, 1992, Женева, 1992 – 1995 гг.

      Наше семейное путешествие десять лет назад запомнилось мне слабо. Мы куда-то ехали. Мимо мелькали города, сёла, хутора, заправочные станции, на которых отец спешно заливал бензин и мы мчали дальше. Заночевали через шесть часов пути в городе под названием Ужгород. Небольшую комнату нам сдал хмурый дед, который молча принял деньги и так же молча удалился. Утром мы двинули дальше. Затем была моя первая в жизни граница. Граница с Венгрией. Её пересечение принесло мне массу тревожных эмоций. Сперва, непонятные мне мужчины с оружием и в военной форме, потребовали от моих родителей полностью разгрузить автомобиль от так тщательно набитых туда вещей. Затем отца с нашими бумагами и документами отправили в здание пограничной службы, для оформления выездных документов, а сами военные принялись рыться в наших пожитках. По результатам осмотра, их начальник вынес вердикт, что часть вещей мы вывезти из Украины не можем. В частности, в сторону были отставлены чемодан с какими-то бумажными схемами и чертежами, которые вёз отец, коробки с персональным компьютером, что заставило меня разрыдаться и коробка с несколькими вазами, которые достались маме от её давно умерших родителей. Компьютер считался ценной техникой, для вывоза которой требовалось специальное разрешение, Ценность бумаг установить было сложнее, но их неуверенно обозначили как интеллектуальную собственность государства, а вазы и вовсе объявили антиквариатом.

      Сперва вернувшийся отец утешал меня и маму, убеждая, что компьютер мы сможем купить