В кабинете стояла гробовая тишина. Розалия сама прибывала в шоке, не представляла, как реагировать. Хотелось улыбаться до ушей и плакать так сильно, чтобы застелить глаза. Ночь была звездной, осенний ветер холодил и приносил с собой странное чувство не то ностальгии, не то беспокойства.
– Мама, я не могу поверить в это. Нейтан жив… ты представляешь?
– Как и я. У меня чувство, будто почву из-под ног выбили, – произнесла Роза, разливая чай. – Даже не думала, увидеть его когда-нибудь.
Её руки трепыхались, держась за ушко чашки. Тремор также преследовал и Лотти. Они обе переживали странные чувства, чувства встречи с чем-то мистически неизвестным, что вызывало ужас и восторг одновременно. Этого было не передать и не осознать, оно было за пределами возможностей разума. Абсолютно иррациональное и чистое чувство.
– А Нейт ли это? Тот ли Нейт, которого мы знали? – высказалась Шарлотта.
– Душу не изменить даже потерей памяти. Это он. Можешь не сомневаться.
– Но, мама, тут дело не только в памяти. Характер, поведение – всё другое. Он иной человек. И с головой у него явно не в порядке. Мне страшно… не представляю, через что ему пришлось пройти.
– Главное, сейчас он с нами и он жив. Со временем наладится, и мы всё выясним.
Они до самого утра просидели так, разговаривая и попивая чай. На этот раз они вспоминали прошлое, просто мило беседовали, не обсуждая серьёзные темы, проблемы, взвалившиеся на их плечи. Давно они не погружались в такие разговоры. Простые и незамысловатые. Уже пять лет Роза общается с Лотти, как с взрослой, только по делу и, только, по существу. Пусть бродяга был не тем Нейтам, которого они знали, но, как и раньше, он принёс в приют долгожданный мир.
***
Утром, когда дети ещё не проснулись, Гера повёл Нейтана в ванну. Ночью он почти не спал, пусть и был дико уставшим. Мысли одолевали его, как и кошмары. Гера помог ему снять те лохмотья, в которых он расхаживал, и выбросил их в корзину для белья.
– Э-это моё… оно мне нужно, – пролепетал Нейт, посмотрев в корзину. – Я-я замёрзну без неё… можно я оставлю? П-пожалуйста.
– Ты не замёрзнешь, Нейт, – успокоил он. – Мы тебя не выгоним в холод и одежду хорошую дадим, не переживай. Всё будет хорошо, – с волнением в голосе ответил.
Нейт по-детски обрадовался. Дальше он уже сам снял с себя остатки тряпок. Не стесняясь, он показал своё оголенное тело, чем до дрожи испугал мальчика. Тот аж облокотился о раковину. Его руки были все испещрена укусами и ссадинами. На теле виднелись множество ран разной длины и глубины. А шею, словно ошейник, опоясывала линия от удушья. На боку отчетливо красовался шрам от колотой раны. Его ступни и ладони были все в мозолях, кожа на кончиках пальцев содралась и кровоточила. Картина изувеченного тела потрясала, но взгляд было не оторвать. Рёбра выпирали через сухие мускулы, грудная клетка тяжело вздымалась