Магические сферы устремились вверх, пролетая над огромной хрустальной люстрой, разлетаясь там на миллион ярких песчинок. Их полет сопровождался чарующей мелодией арфы, звучащей только в моей голове. Блестящие искры сыпались, словно первый снег, переливаясь под светом множества канделябров. Зелёный, красный, синий, белый. Казалось, все цвета мира существуют только для нас и только в этом зале.
Все присутствующие подняли вверх головы и с открытыми ртами ловили магические бусины. Их головы блестели, лица покрывал толстый слой магической пыли.
Я резким движением опустил руки и сжал кулаки. Шоу закончилось. Тронный зал снова погрузился в свет огней и темных теней.
Король и члены совета ещё долго пялились в пустой потолок в надежде увидеть больше волшебных песчинок. Они молчали десять или пятнадцать минут, я не считал, но ощущал, что пауза затянулась. Серые глаза Его Величества вспыхнули, но не от злости или ярости. Они утопали в страхе и восхищении. Астикс подскочил на ноги и захлопал в ладоши.
В ту же минуту тяжёлые центральные двери открылись. В тронный зал ввалились пять гвардейцев, одетые в коричневые мундиры. Они загородили выходы, устремив свои точёные пики на меня. Я следил за каждым движением вооруженных здоровяков, а затем медленно повернулся к королю.
Астикс осторожной, надменной походкой спустился с возвышения, где стоял трон. Стук его каблуков гасила красная ковровая дорожка, но звяканье металлических доспехов напоминало звук кандалов, волочащихся по каменному полу. Дальше последней ступени король не пошел. Оно и понятно.
Между тем, я и забыл о существовании советников, настолько тихо они стояли, не издавая ни звука.
Пора нарушить угнетающее молчание.
– Эта была магия нашей богини. Я не чудовище и не демон, а защитник, призванный спасти всех нас.
– Почему мы должны верить вам, Верховный жрец? – вмешался в разговор худощавый рыжий советник, стоявший ближе всех ко мне, – Вдруг вы почувствуете вкус магии и власти, а после победы подчините нас своей воле?
Все советники начали одобрительно кивать и переглядываться между собой.
– Сейчас в ваших руках лишь одна жизнь, а в моих – тысячи и даже миллионы. Придется либо рискнуть и довериться мне,