Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1917 год. Распад. Олег Айрапетов

работу и снимали с производства тех, кто не прислушивался к этим словам. Демонстранты начали выходить на Литейный и Невский проспекты⁴. Следует отметить, что разношерстная масса поначалу вовсе не была агрессивной⁵. «Густая толпа медленно и спокойно двигалась по тротуарам, – вспоминал генерал Балк, – оживленно разговаривала, смеялась, и часам к двум стали слышны заунывные голоса: хлеба, хлеба… И так продолжалось весь день всюду. Причем лица оживленные, веселые и, по-видимому, довольные остроумной, как им казалось, выдумкой протеста»⁶.

      Вскоре события стали приобретать непредвиденный никем характер. «Крушение романовской монархии в марте 1917 года было одной из самых спонтанных, анонимных и лишенных вождей революций в истории.

      В то время как почти каждый думающий наблюдатель в России в зиму 1916–1917 гг. предвидел вероятность краха существующего режима, никто даже среди революционных лидеров не осознавал, что забастовки и продовольственные беспорядки, начавшиеся в Петрограде 8 марта, закончатся мятежом гарнизона и свержением правительства через четыре дня»⁷. Эти слова американского исследователя Февраля во многом заложили начала историографической традиции этих событий. С ними трудно не согласиться: прежде всего, начавшаяся революция стала неожиданностью для революционеров. И это вполне естественно, потому что она ими и не готовилась. Начавшись неожиданно для одних, и не мечтавших о быстрой и скорой революции, она почти сразу стала приобретать неожиданные формы и для других, так мечтавших о государственном перевороте. Впрочем, свой вклад в начало движения (во всяком случае, на улицах) внесли все неправые элементы общества.

      На совещании у Хабалова 23 февраля (8 марта) было подтверждено решение о разделении города на участки и закреплении за каждым воинской части, которая могла быть задействована в случае, если не хватит сил полиции и казаков. Вопрос об усилении полиции пулеметами не рассматривался даже в этот момент, а без разрешения воинских властей полиция не могла получить это оружие⁸. Пулеметов, о стрельбе из которых потом так много говорили «февралисты», на вооружении у полиции не было⁹. Военные власти накануне событий были слишком растеряны для того, чтобы подготовиться к решительным действиям. Их неуверенность сказалась сразу же. 23 февраля (8 марта) исполняющий тогда обязанности делопроизводителя в Главном штабе В. Д. Набоков заметил, что «…в Петербурге очень неспокойно, рабочее движение, забастовки, большие толпы на улицах власть проявляет нервность и как бы растерянность и, кажется, не может особенно рассчитывать на войска, в частности, на казаков»¹⁰.

      Конные городовые, которые поначалу действовали на улицах, разгоняли собравшихся, по преимуществу женщин (толпа пропускала их и снова смыкала ряды после их проезда)¹¹. Без поддержки войск сил полиции было совершенно недостаточно для более жестких действий. Именно на кавалерию начальник столичного гарнизона возлагал особые надежды. Поскольку толпа на улице поначалу