«А мне сдается, что наоборот – месопотамец как-то сразу разрядил обстановку», – сказал я.
«Да ты ничего, оказывается, парень, – похвалил меня председатель. – Зря я на тебя тогда на собрании наехал этим… «ироническим» человеком. А как у нас там, интересно, на трудовом фронте дела обстоят?»
Послали гонца, который вернулся вскоре с дурной вестью: первую духовную скрепу брат Иван запорол. Естественно, по старой православной традиции мы помянули ее молча, без чоканий и на всякий случай горестно повздыхали, пока гонец вновь не пришел и не сказал радостно, что вторая духовная скрепа, кажется, пошла у брата Ивана как надо. Понятно, что и благовестие не осталось неотмеченным, после чего мы закурили и продолжили разговор на возвышенные темы.
«Я вот только одного не пойму, – сказал Христофорыч из-под стола, выискивая там упавший, по его мнению, давеча беляш, – как эта самая духовная скрепа работать у нас будет?»
Мы было напрягли слух, ожидая дальнейших размышлений из-под стола, но Христофорыч появился на поверхности почти тотчас, и по его хмурому виду можно было заключить, что пирожок он не нашел.
«Концептуально?» – уточнил неожиданно для себя председатель и с испуга тоже заглянул под стол.
«Как-как?» – закакал смешно Христофорыч.
«А по типу мента, – вздохнув, пояснил председатель. – Того не можно, эту нельзя…»
«Но какую-то вообще можно или вообще никакую нельзя?» – спросил, раздражаясь, Христофорыч.
Мы помолчали, думая каждый о своем. И о том еще, что теперь единило нас всех – о духовной скрепе, которую брат Иван сейчас вытачивал, потея, верно, от напряжения и нечеловеческой ответственности.
Как токарь я был, конечно, квалифицированнее его, но и тоже был рад, что не на меня пал выбор. Не знаю, почему, однако мне не хотелось быть причастным ко всей этой мортифлютике. Вот наточат сейчас сто тысяч миллионов этих самых духовных скреп, повесят их каждому на шею, и будут люди втихаря проклинать тех, кто их этой хреномантией отяготил. А брат Иван в конце концов отхватит звание заслуженного токаря России и примкнувших к ней сдуру пространств…
Тем временем «криспондент» присоседился кХристофорычу.
«Вот вы, я вижу, тут самый древний, – сказал он развязно. – Песок, если можно так выразиться, из вас сыпется, одной ногой, поймите меня неправильно, уже там… в некотором роде, – так признайтесь как на духу: польза от этой скрепы будет какая-нибудь?»
«Всенепременно, – подумав, ответил степенно Христофорыч. – Коли была эта скрепа сей секунд при мне, я бы ей так тебе по башке твоей бестолковой отоварил, что ты сразу бы пошел искать пятый угол».
«Браво! – сказал председатель. – Эта пресса совсем охамела. Вот хотел вам налить, а теперь не налью принципиально».
«Да ладно, чего уж там… – втянулся и я в разговор. – Дай ему, Христофорыч, в лобешник просто так, без скрепы, да покончим с этим позорным делом».
И не успел еще я договорить,