– Слыхала про королеву? – спросил Маттеус, натягивая тетиву и выпуская стрелу. Та скрылась из виду, пролетев мимо ствола и умчавшись к залитой солнцем полянке.
– Нет, – крикнула я, щурясь и прикрывая глаза, чтобы поглядеть, как он бежит следом. Даже из тени от руки смотреть прямо на солнечный свет было больно.
Маттеус вернулся со стрелой.
– Король Фредерик ее изгнал.
– Откуда ты знаешь?
– Один придворный сказал моему отцу во время примерки.
– С чего королю изгонять собственную жену?
Маттеус пожал плечами, протягивая мне стрелу.
– Тот человек сказал, что она приглашала слишком много гостей к себе в сад.
Я покосилась на него.
– Как можно за такое изгнать?
– Значит, я не понял, что имел в виду придворный. – Он пожал плечами. – Но ты же знаешь, что все поговаривают о том, как жесток король Фредерик.
Я кивнула. Со дня коронации той весной его стали называть «Король Красная Борода», потому что волосы у него на подбородке должны были давно пропитаться кровью его недругов. Даже в десять лет я уже знала, что мужчины придумывают предлоги для избавления от женщин, которые им неугодны.
– Спорим, это из-за того, что она не родила ему сына.
Маттеус задумался.
– Может, ты и права.
Я натянула тетиву, погрузившись в свои мысли. После коронации ныне изгнанная королева приезжала вместе с принцессой, и матушка водила меня смотреть на шествие. Я помнила бледную черноволосую девочку, сидевшую с матерью на белом коне, еще совсем юную, хотя смелое выражение лица и делало ее старше. Глаза у нее были красивого орехового оттенка с золотыми крапинками.
– Королева забрала с собой принцессу Фредерику?
Маттеус покачал головой.
– Король бы ей такого не позволил.
Я представила, как было бы ужасно, если бы мою мать изгнали из нашего дома. В то время как она меня опекала, отец держался холодным надзирателем. Дом без матушки стал бы домом без любви.
Я заставила себя сосредоточиться на деле.
Когда стрела вонзилась в ствол, Маттеус шумно вдохнул. Сначала я подумала, что он впечатлен моим выстрелом. Но оказалось, что он смотрит на дерево, под котором сидит Гютель. Над куклой навис громадный ворон с чернейшими перьями.
Я бросилась к птице.
– Кыш! Отстань от нее!
Не обращая на меня внимание, пока я не оказалась совсем рядом, та наконец посмотрела на меня янтарными глазами. Сказала кхарр, качнув головой, и уронила Гютель на землю. Что-то осталось у нее в клюве, что-то блестящее и черное, сверкнувшее на взлете.
Из левой стороны лица Гютель торчала нитка. И вылезла шерсть.