Дитя двух миров. Егор Дмитриевич Старцев

чашу из его рук и окропляю пепел в ней собственной кровью. Затем перемешиваю и начертаю им на теле Роя магические печати, параллельно нашёптывая слова заклятия.

      Концентрирую у себя меж ладоней импульс энергии, похожий на бледно-зелёную трескучую молнию, и направляю лежащему шадар-каю в грудь. Как только молния попадает в него, он распахивает глаза, его тело сводит судорога, затем делает резкий вдох и вновь теряет сознание. Я принюхиваюсь.

      – Успели.

      Его дыхание постепенно выравнивается, а значит операцию можно продолжать.

      ////

      Тогда мой рискованный шаг оправдал себя, спасши жизнь моему сородичу. Мой дедушка был прав, когда говорил, что отчаянные времена требуют отчаянных мер. Поэтому я быстро понял, что процент смертности моих пациентов будет гораздо выше, если использовать при операции лишь хирургические инструменты и личные навыки. От обычных заклинаний исцеления тоже пришлось отказаться, так как я специалист экстремальной медицины и не смогу делать два дела одновременно: лечить и оперировать.

      Мне нужно было что-то, что могло бы задержать человека на этом свете, не давая ему умереть, чтобы выкроить себе несколько лишних секунд, которые могли бы обернуть ход операции в нашу пользу. В связи с этим мой выбор пал на школу Некромантии. Благодаря ей, в критические моменты мои пациенты балансируют на тонкой грани между жизнью и смертью. Когда сердце уже не бьётся, но кровь продолжает перемещаться по артериям, движимая на этот раз иной, как сказали бы обыватели, тёмной силой.