– Танцульки что ли?
– Хватит говорить, как ма! Она все мозги мне уже проела, что надо идти на экономику или на худой конец ― в юриспруденцию. Чтоб в жизни можно было устроиться. А я не хочу эту дурацкую экономику! Меня от неё заочно мутит.
– Ну да. Танцульки-то это ведь вещь. Зато точно пригодится твой нарисованный на коленке аттестат об окончании… что ты там закончила? И закончила ли вообще?
Горошек строго скрещивает руки на груди, недобро щурясь. В этом момент она как никогда похожа на ту, что её выносила и подарила миру ― выражение лица один в один.
– Напомни-ка, какое в конечном итоге образование у тебя? Высшее неполное?
Уела. Молодец.
– Доложили, что я бросил универ?
– Что тебя из него попёрли? Да. Сказали, ― с жуть каким самодовольным видом кроют козырем. ― Полагаю, вопрос относительно моего образования можно закрыть?
Однако. Милая и кроткая девчуля реально превратилась в ту ещё колючку.
Миролюбиво вскидываю руки, невербально приглашая её продолжить мини-экскурсию. Танцульки так танцульки. Её право.
– Так, какое там у нас по счёту далее следует?
– Правило? Пятое.
Умничка. Считает.
– Именно. Пятое. Самое главное. Дверь видишь? ― тормозим напротив "кабинета". ― Туда нельзя заходить.
– Потому что там красная комната пыток? Алтарь поклонения Сатане? Расфасованные по мешкам трупы? Лаборатория безумного учёного?
Охренеть воображение у неё.
– Ты бы завязывала смотреть всякую дичь.
– Не угадала?
– Нет. Туда просто нельзя и точка.
Санёк демонстративно приоткрывает дверь. Ненамного. Ровно настолько, чтобы сунуть свой любопытный нос. При этом оставаясь ногами в коридоре, о чём не забывает жестом показать: мол, не захожу же. Быстренько осматриваются, и прикрывают дверь обратно.
– Всё ясно, ― кивают удовлетворённо.
– Что ясно?
– Что туда нельзя. Нет проблем. Там всё равно делать нечего: что могли, уже вынесли до меня.
– Смешно.
– Я старалась. На этом всё, или есть ещё какие-то требования?
– Пока что всё. Но будут ещё, не расслабляйся.
– Отлично. Тогда можно я приму душ? Я прям насквозь провоняла привокзальной шаурмой, самой от себя противно.
Милостиво разрешаю, отмахиваясь.
– По квартире голой не ходить! ― запоздало бросаю ей вслед.
– Агась-агась, ― перезвоном колокольчиков раздаётся озорной смех успевшей убежать в спальню девчушки. А следом стук и кряхтение. ― Ааа, мизинчик отшибла.
Мда. Ну здравствуй, геморрой за задницу. Жилось же спокойно, так нет, блин, обязательно надо было всё усложнить.
– Сань, ― окликаю её.
– Александра!
– Слышь, Александра: когда, говоришь, тебе общагу дадут?
– Когда я заработаю на аренду и сниму комнату в общежитии. Только ма не говори. Она не знает.
Заеб…
***
Приятно проснуться утром не от воя газонокосилки.
Ещё