Осиновский силен и умен, настойчив и тверд. И все-таки будущее пугает его своим черным зевом, своей неоплодотворенной пустотой. Осиновский – сперматозоид, даже – сперматозавр, оплодотворяющий это будущее, делающий его великим. И все же…
– Я не хочу знать своей смерти… – улыбнулся, наконец, олигарх. Осторожность взяла верх. Осиновский мог бы посмеяться над этим всезнайкой-академиком, спросить с привычной наглой ухмылочкой хозяина жизни: «Ну, давай! Выкладывай!». Но осторожность – превыше всего.
– Я не хочу знать. Мы все умрем, я вовсе не хочу жить вечно, но и знать тоже не хочу… Я задал вам более простой и близкий вопрос…
– Вы уверены, что более близкий? – гадко осклабилась борода.
Осиновского продрало морозом по коже. Это все – фокусы мима – утешил он себя. Поганец ведет себя как и все проходимцы-экстрасенсы… Мерзавец, пытается напугать. Не получится…
– И все-таки вернемся к нашим баранам…
– То есть к вашему барану? Думаю, тут вам волноваться не следует, выборы пройдут без сюрпризов и эксцессов, ваш получит сколько запланировано…
– Кем? Сколько? – изобразил удивление Осиновский.
– Сами знаете. 53 процента. И ещё… 26 десятых…
Осиновский почувствовал легкий укол в сердечную мышцу. Про эту цифру пока не знал никто. Он держал её в тайне. Он сам придумал её и никому о ней не говорил… Блокнот он носил во внутреннем кармане своего пиджака…
– А… смерть… – вопреки себе выдохнул он на волне изумления.
– Я не могу вам сказать, Борис Соломонович… – издевался Мезенцев. – Вы же примете меры, предотвратите её – и получится искривление энергопотоков времени…
– Понимаю, – кивнул Осиновский желтушным подбородком. – Миллион.
– Чего? – отхлебнул чай академик.
– Долларов. В случае предотвращения.
– Это несколько меняет дело, – согласился Прокопий Порфирьевич. – Но все же, согласитесь, довольно трудно…
– Два миллиона. Сразу по факту.
– Завтра в Большом кремлевском дворце будет банкет, – скучающим тоном сообщил Мезенцев.
«Это он еще мог как-то узнать… – подумалось олигарху, – по обычным каналам…»
– Так вот, Борис Соломонович! Вас там отравят. Насмерть. Яд положат в вашу порцию фазана по-персидски.
– И что мне делать?
– Не есть фазана, – рассмеялся Мезенцев. – Теперь слушайте меня внимательно: чтобы выжить, вы должны сказаться уже отравленным и лечь в больницу. Не высовывайтесь оттуда не меньше недели. Распространите слух, что вы при смерти. Иначе до вас доберутся другими способами, вы меня поняли?
– Понял, – кивнул и икнул от напряжения