Поэтому огонь горел.
Поэтому в обойме моего оружия не хватало одного патрона.
Поэтому я надломлял себя.
Поэтому я терял жизненную силу.
Поэтому я мёрз вечерами.
Причина и следствие.
Возможно, дело было в самоотверженности и желании помочь слабым. А может быть, я знал, что на этом пути можно стать не просто хорошим по отношению к другим. Не просто хорошим, а великим.
В третий раз я говорил с мисс Элис о’Райли в непринужденной обстановке. Она сама позвонила мне и пригласила на вечерний салат в бар «Красный слон». Там подавали хорошие нажористые пончики и невероятно густые молочные коктейли.
Мне было плевать на салаты, но я знал, ради чего туда можно было пойти. Мисс о’Райли опаздывала, а я презирал непунуктуальность. Но если через два дня будет насрать на то, что происходило позавчера, зачем переживать сейчас? Я откусил от одного из принесенных ладной официанткой пончика и почавкал. Было приторно и невкусно, в джеме чувствовалась химия, тесто зернилось, обсыпка пластмассово хрустела на зубах. Я повторил свой вопрос, заданный самому себе. Риторичность проглядывалась хорошо. «…зачем переживать сейчас?» Голова работала в верном направлении, но нутро отказывалось играть с ней в унисон. Успокоить себя я не мог. Никто не мог успокоить меня – даже вечер, бывший прекрасным в противовес пончику. Прохладно, ясно, свежо и чисто. Такой погода должна быть всегда, чтобы не обращать на себя внимания. Не раздражать. Такой она должна быть, чтобы творить гармонию. Такой она должна быть, чтобы созидать покой и комфорт. Но погода – та ещё мразь, поэтому она такой почти никогда не бывает. И поэтому о ней так любят говорить. Поэтому же за ней следят, ищут закономерности, пытаются предсказывать и контролировать. Была бы погода умницей, ей бы не уделяли столько внимания. Но погода – мразь. Я убеждался в этом в течение каждого года, год за годом. А в редкие дни, когда нужно бы наслаждаться природным благоволением, я ждал от погоды подлянки. Какого-нибудь мерзкого дождя, грустных низких туч, приползших ночью неведомо откуда, или бешеного ветра, опрокидывающего мусорки и наводящего срач в бурых дворах. Конечно, мои ожидания всегда оправдывались. И всегда будут оправдываться. Не через день, так через два. Хороший вечер не был моим выбором. А вот плохой пончик – был. От этого становилось скучно и совсем, совсем невкусно. «Красный слон» начал экономить. Продукт потерял качество.
Теперь я точно знал, с чего начать разговор. «Не советую пончик с клубничным джемом». Да, так и надо. Дать мисс о’Райли понять, что обстановка действительно непринужденная.
Но эту заготовку начала разговора пришлось применить иначе. В «Красный слон» зашла Ронда – я не видел ее уже давно. Она узнала меня от входа. И я как будто был готов. Легко, аккуратно и просто предупредить о пончиках. Никаких воспоминаний о прошлом, вроде «Помню, что в последнюю нашу встречу на тебя было больно смотреть». Она тоже помнила, но не хотела, чтобы об этом помнил