И так далее, и так далее, и так далее.
Поначалу Костя пытался делиться своими переживаниями с матерью и отцом, но им, кажется, было безразлично.
Вскоре на родительском собрании подняли вопрос об исключении парня из школы. Когда отец и мать – вот ведь редкость, они пошли на собрание вместе – вернулись домой, Косте влетело так, что он не то что присесть – прилечь не мог. Парень заперся у себя в комнате и плакал. Ей богу, было бы легче, если бы они сказали ему что-нибудь обидное, как-нибудь обозвали, в чём-нибудь упрекнули – в общем, объяснили причины и мотивы своего поведения. Отчасти Костя их понимал – но только отчасти. Он не мог согласиться, что, чтобы перевоспитать человека – тем более столь юного, как он, – следует давить на него психологически и физически. Ему было очень больно и обидно…
Друзья один за другим удаляли его из френдов: в «Одноклассниках» и «ВКонтакте», в «ЕГС» и «Стиме»… везде. Подросток часто плакал – от непонимания, несправедливости. Все, конечно, видели «синяки» под его глазами, и это ещё больше усугубляло ситуацию. Издевательства возобновлялись, словно эти люди только и ждали всегда, что свалившихся на него бед. Опять драки, опять приводы к директору, опять выволочки и ссоры дома, опять бессонница… Бесконечно однообразная и бесконечно долгая пытка. Круг замкнулся. Но всем, похоже, было плевать.
Пока, в один из серых, уже почти бесцветных в своей жестокости дней, ближе к ночи, Костя не сбежал из дома. Они жили на первом в этаже, а потому не было ничего сложного в том, чтобы открыть окно и выбраться наружу.
Едва оказавшись снаружи своей «темницы», Костя стремглав бросился бежать. Он нёсся, не разбирая дороги, и чуть не попал под машину. Водитель обложил парня матом и преспокойно поехал дальше. А Костя не понимал, где находится, куда мчится… он мог лишь бежать…
Когда пришёл в себя, то увидел, что стоит посреди парка. Чтобы отдышаться и успокоиться, присел на свободную скамейку: в это время они все пустовали.
В ночном небе светила белая луна. Горели жёлтым одинокие фонари. Никакие звуки не тревожили окрестности парка; ветра, и того не было.
Костя постарался отвлечься от невесёлых раздумий – от мыслей, что неотступно сопровождали последние недели. Родители, школа, бывшие друзья, позор, буллинг… Глаза вновь сделались мокрыми, однако он подавил эту минутную слабость. Вытер рукавом наворачивающиеся слёзы, шмыгнул носом и уткнулся в смартфон. Стал лазать по Интернету.
Сколько у него друзей во «ВКонтакте»? Менее четырёхсот? А было больше шестисот… когда-то… До жуткой травли, которая началась с того памятного, первого похода к психологу.
Мать с отцом будут его искать. Скорее всего, с утра, когда обнаружат, что сын пропал. А может, уже разыскивают. В полицию звонят… странно, правда, что не ему самому… Ну, наверное, ещё ничего не знают.
И что они с ним сделают, если найдут!..
«А мне фиолетово! – думал Костя, уставившись в экран смартфона. – Это родители во всём виноваты! Пусть поволнуются, побегают. Пускай хоть всю Москву к поискам подключат, всю Россию. Весь мир!»
Да,