Крест человеческий. Константин Писанкин

физической травмы. К сожалению, Мариани не удалось провести диагностику: отец Даниэлы, прилежный прихожанин и офицер полиции в местном участке, по религиозным соображениям не позволил доктору остаться с дочерью наедине. В присутствии отца Даниэла замкнулась в себе, психиатр не смог прояснить детали ее состояния. Однако, он был почти уверен, что у девушки тяжелый психоз.

      Звонок будильника разогнал подкравшуюся было дремоту. Наскоро – душ, неожиданно обжигавший то огнем, то холодом. Бритва, будучи продолжением нетвердой после бессонной ночи руки, оставила несколько порезов на шее – ранки укоризненно саднили. Священник аккуратно застегнул колоратку, стараясь не запятнать кровью ее белизны. Воротничок жестко окольцевал шею, заставляя держать голову прямо. Рука подвела его снова, когда в результате неосторожного движения, Марко оборвал верхнюю пуговицу пиджака. С неприятно громким стуком она заплясала по полу. Наклонившись, Марко подхватил холодную металлическую горошину, ответившую прикосновением рельефных элементов декора. На ощупь легко угадывался крест. «В ближайшие дни мой крест будет особенно тяжёлым», – мысль неприятно стыла в груди. Экзорцист спешно помолился. Сутана с тихим шорохом черной габардиновой ткани бережно легла на плечи, очки в тонкой оправе привычно обняли переносицу, шляпа мягко сдавила виски. Номер попрощался со священником латунным холодом дверной ручки. Марко вышел навстречу хмурому дню поздней осени.

      Во тьму

      Бедное убранство плотно занавешенной повсюду квартиры семьи Леоне говорило о чрезмерном аскетизме ее жителей. Сидя в усталом продавленном кресле, падре Гиллеспи ждал, когда Клариче, мать Даниэлы, подготовит дочь к визиту экзорциста. Хозяина не было дома. Священник специально пришел рано, чтобы офицер отсутствовал во время проведения ритуала. Остывший чай на столике рядом так и остался нетронутым. Марко угнетала окружавшая его обстановка: мрачный интерьер, в стенах которого таилось нечто недоброе, тщательно скрытое от чужих взглядов.

      Мать приоткрыла дверь, кивком пригласила священника к дочери. Затравленный взгляд, опухшие от слез глаза. И выражение лица – беспрекословное, вымученно–кроткое.