Юденич, получив такой опасный по последствиям рапорт-приказ, обратился за помощью к союзникам, но получил отказ. В ответ в войсках «революционные массы» организовали и подняли бунт. На следующий день генерал Баратов прислал командующему фронтом очередную телеграмму, в которой говорилось:
«Созданный в корпусе солдатский комитет самочинно арестовал представителя английского военного атташе при корпусе капитана Грея».
Начавший раздражаться самостоятельностью нижних чинов, Юденич решил прекратить наступление и отвести эти части в районы, где было бы меньше поводов для митингов.
Чиновники Временного правительства в Петрограде забеспокоились и в депешах потребовали уладить отношения с союзниками и солдатскими комитетами с целью дальнейших наступательных действий.
«Как можно наступать, – рассуждал опытный генерал, словно советуясь с собой и задавая сам себе вопросы, на которых ответа не находил, – если солдаты постоянно недоедают, а в отдельных частях даже испытывают голод? Как можно воевать, если союзники игнорируют жизненные просьбы? Как можно воевать без четкой субординации подчиненных командирам? Как может существовать армия, когда свержение старого строя уничтожило в войсках дисциплину?»
Юденич встал из-за стола. Подошел к окну, потянулся и крутанул кончики своих длинных усов, после чего направился снова к столу и стал быстро набрасывать четкий и аргументированный доклад о положении на Кавказском фронте.
В своем документе он высказывался с грустью об опасных перспективах в случае продолжения демократизации армии. Он пытался убедить февралистов, которых называл не иначе как правительством выскочек и недальновидных и случайных людей, завладевших властными полномочиями в управлении разболтанной Россией.
Телеграмма ушла так же быстро, как пришла реакция на нее.
Что касается дальнейшей судьбы Николая Николаевича Юденича, последнего российского кавалера ордена Святого Георгия 2-го класса, глава Временного правительства Керенский снял с должности командующего Кавказским фронтом как сопротивляющегося некоторым приказам нового Верховного Главнокомандующего и вызвал в столицу.
Его назначают руководителем инспекции по казачьим областям для ознакомления с царящими там настроениями. Николай Николаевич сначала вернулся на свою родину – в Москву, куда приехала с Кавказа его семья. Здесь он побывал на параде войск Московского гарнизона, проходившем на Девичьем поле. Повстречался с однополчанами.
Автору, живущему недалеко от этого памятного места, не раз приходилось бывать там и живо представить плац и армейские парадные коробки. Сейчас вместо плаца там сквер, засаженный деревьями, с лавочками для отдыха и сценой «Зеленого театра».
Николай Николаевич хорошо знал историю Девичьего поля, названного по Новодевичьему монастырю, к которому оно примыкало. Кстати, оно было пожаловано