Я кипела. Кровь бурлила по венам, посылая новые разряды ярости. Я уже чувствовала, как у меня нагреваются руки, открывая доступ на свободу разъярённому огню.
Одним резким движением я оказалась зажата между ним и стеной. Он перехватил мои руки и расположил их над головой. Пару секунд мы так и стояли, не смея пошевелиться, я всё ещё учащенно дышала от клокочущей ярости, но он оставался совершенно спокойным, осторожно изучая моё лицо. Его взгляд остановился на моих губах, и он тяжело сглотнул, прежде, чем ответить.
– Я тебе не враг. Прошу, просто поверь. Я действительно пытаюсь помочь тебе, – продолжил он своё оправдание. – И хочу напомнить, что расскажу всё, но только не здесь. У тебя нет выбора, кроме как довериться мне. Спасая тебя таким, как ты подчеркнула, бесстыжим бегством, я подвергаю свою жизнь не меньшей опасности, в коей уже оказалась твоя.
Он опустил мои руки, но не разорвал телесный контакт. Я пыталась разглядеть в нём хоть что-то, что подсказало бы мне ответ, но не смогла. Словно он был толстым слоем стены в замковом ограждении. Не подойти, ни перелезть. Мы так и смотрели друг на друга в немом противостоянии. Когда моё дыхание немного успокоилось и гнев отошёл на второй план, он нежно сжал мои пальцы и отпустил, отступая на шаг назад. Аромат грозовой тучи тут же покинул меня и ощущение дома развеялось, покидая границы моего пространства. Я не понимала, откуда эти ощущения или не хотела понимать, но стоило ему приблизиться, меня снова притягивало как магнитом.
– Поешь, тебе ещё пригодятся силы, – с необычайной нежностью сказал Коул, отступая в этой словесной борьбе.
Я не пропустила в чертах его лица какую-то мимолетную тоску, но он очень быстро вернул своё бесстрастное выражение, желая скрыть её от меня. Порывшись в сумке, он достал ломоть хлеба, сыр, вяленое мясо и протянул мне. Я не стала долго раздумывать и приняла это подношение перемирия, не дожидаясь пока заурчит мой живот и мне придется сгорать со стыда.
– Скажи хотя бы, куда мы идём. – взмолилась я, рассчитывая хотя бы на эту правду.
– В место, где всё совершенно по-другому. Где есть жизнь и нет насилия. Где нет рабов и унижения, – он сказал это с какой-то грустью, но в тоже время с гордостью, что мне стало жаль его на одно мимолетное мгновение.
– Опять твои загадки, – я откусила хлеб и горько усмехнулась, помотав головой, испытывая новую волну грусти.
– Я не могу сказать тебе большего, но скоро ты сама увидишь. Но нам стоит поторопиться. За ближайший день надо выйти из леса и не попасть в неприятности. Но там, где мы пойдём, можем столкнуться не с головорезами, а с чем-то пострашнее, – предупредил он меня.
– Ты говоришь о демонах?
– О демонах, обитающих в этих лесах и тех, что искусственно созданы.
– Подожди, что значит искусственно созданные? – шок слышался в моём вопросе, заставив перестать жевать.
– Люди фейри, чьи души осквернены настолько сильным чувством ненависти и мести, что оно превратилось