– Алёна Михайловна, милая, скажите, пожалуйста Борзову, что я в приёмной.
– Нет, я только что от него нагоняй получила, больше подставляться не хочу. Он сказал никого не впускать.
– Ну пожалуйста, что вам стоит. А я вам подарок сделаю, – говорит он и ловким движением достаёт из портфеля коробку мармелада, на которой написано «Русские сладости».
– Вы шутите что ли? – качаю я головой. – У меня этим добром весь шкаф забит.
– Не может быть! – восклицает он. – Этого мармелада ещё и в продаже-то нет. Это наша новинка. Хотите попробовать? Это что-то совершенно нереальное. Фантастический вкус. Я вижу, как вы устали, вон даже босиком ходите. Представляю, целый день на каблуках. Съешьте мармеладку, вам сразу станет легче на сердце.
Вот же пройдоха. Я улыбаюсь. Да пошёл он куда подальше! Нет, не этот Клим, а Борзов. Пошёл он куда подальше. Я ему что, наложница? Это вообще невообразимая пошлость, роман на рабочем месте. Отвратительно.
Я вдруг нажимаю клавишу селектора:
– Радимир Львович. Здесь Стражников. Говорит, договаривался с вами о встрече.
Борзов сначала ничего не отвечает, а потом недовольно произносит:
– Хорошо, пусть зайдёт.
Всё. Рабочий день давно закончен. Не останусь я здесь больше ни минуты. Хватит, я же не собственность его, в конце концов. Борзов просто наглец. Грубый, самовлюблённый наглец. Впрочем, основная причина, похоже, коренится во мне.
Почему он на меня набросился? Значит я создаю впечатление лёгкой добычи. Я доступная и безотказная. Приходите все, я ещё и ноги раздвину пошире, чтоб вам удобней было. Идиотка, честное слово. Убить меня мало. Будто не знаю, чем это всё кончается обычно.
Всё. Баста. Иду домой. С меня хватит. Завтра напишу заявление. Жалко, не доработала одного месяца до хорошей зарплаты и для резюме нехорошо, что всего два месяца здесь продержалась. Как я объясню, почему ушла? Шеф скажу в трусы залез? А, ну проходите, пожалуйста, раз такое дело. Нам именно такие работницы и нужны…
Пока я собираюсь, от генерального выходит Клим-дровосек.
– Вы уходите, Алёна Михайловна?
– Да, Клим Романович. Ухожу. Время позднее, пора домой.
– Семья ждёт?
Я не отвечаю. Нет, на мне правда написано, что я типа жду сексуальных приключений?
– Да, простите за бестактность, – быстро ориентируется он и открывает передо мной дверь.
Галантные какие нынче дровосеки пошли. Когда я выхожу из приёмной, селектор голосом Борзова начинает взывать ко мне:
– Любавина! Любавина!
Но я решаю не возвращаться. Всё, мосты сожжены! Клим задерживается на мгновенье и нерешительно на меня смотрит. Но я качаю головой и смело выхожу за порог.
– Уважаю, – улыбается он. – Сразу видно, вы человек решительный.
Я? Вряд ли. Плохо вы меня знаете, Клим Романович.
– Слушайте, Алёна, – говорит он, – вижу, что вы устали. Давайте я вас подвезу. Я на машине и мне не трудно. Даже приятно будет доброе дело сделать.