– Ха, я вижу у нас много общего в последнее время, в плане внутреннего мира. Вы для себя, кстати покупки делаете?
– Ну уж точно не для тебя! – зло отвечает шеф.
– Надеюсь, для Анжелы. Прекрасный вкус, кстати. Это я не про трусы, а про Анжелу собственно.
– Только вот Анжелу приплетать сюда не надо. Она, между прочим, из-за тебя пострадала.
– А мне кажется, из-за вас. Если бы вы не напали на Артура, ничего бы и не было.
– Вот же неблагодарная. Ты рожу его видела? Если бы я не напал на твоего Артура, он бы напал на тебя. Не просекаешь?
– Да ладно, он такой лапочка.
– Такой лапочкой, как у него, можно быков на бойне без инструмента бить.
– Ну, хорошо, что у вас голова твёрже, чем у быка, два тычка-то вы пропустили.
– Ты прекращай нарываться. Тебя от нападения спасли, а ты…
– Ну а вам-то что за печаль, – перебиваю я, – не на Анжелу же он напал? Убил бы он меня что ли?
– Убил не убил, кто знает, а кто бы распутывал, что ты за два месяца своего испытательного срока накуролесила? Там и десять человек не разберётся, так ты всё запустила.
– Ну это уже слишком! У меня в делах идеальный порядок! Запустила!!! Лучше бы я в вас стаканом запустила. Может, точнее была бы…
– Ну знаешь! – говорит он яростно, и в голосе проступают явные ноты бешенства.
Что-то я раздухарилась. Не могу язык прикусить? Вечно набуроблю в запале, а потом не знаю, что с этим делать…
Штора резко откидывается в сторону и в кабинку вваливается разъярённый бык, недобитый лапочкой Артура.
– Ну, Любавина! – зло шепчет он. – Ну, Любавина! Погоди!
Он наступает медленно и неотвратимо. Как волк из мультика. Злой-злой, якобы в состоянии аффекта, а штору за собой задвинуть не забыл. И от этого жеста, как-то я снова дрожать начинаю. В пылу перепалки и забыла уже про дрожь, а тут, пожалуйста, всё снова. И сердце, и дрожь, и ватные ноги, и мурашки, и дурацкие бабочки в животе, личинку я что ли проглотила с салатом…
Лицо босса в гневе прекрасно, я не могу этого не заметить, хотя сейчас, в этот самый момент, мысли заняты другими вещами. Тем не менее, изумрудные, тёмные и глубокие глаза, горящие не то гневом, не то неудержимым желанием, прожигают меня насквозь. Ноздри его раздуваются, как у хищного зверя, желваки на скулах угрожающе играют.
И вообще, весь он представляет воплощённую угрозу, опасность и необузданную звериную дикость. Единственное, что портит впечатление, это маленькая вешалка с боксерами, которую он держит в руке. Окраска у них, правда, хищная, леопардовая, но всё равно, как-то не к месту.
Возможно, поняв это, Борзов отбрасывает трусы и подбирается ближе ко мне. Ой-ой-ой.
– Мы в общественном месте, – голосом, потерявшим вдруг уверенность, предупреждаю я.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив