Он это ценит, я вижу и невооружённым глазом. И не просто ценит, а будет сражаться, если придётся, за свою новую семью и обретённые ценности до конца. Ценности не материальные, а духовные. А ещё он сейчас влюблённый малый в конфетно-букетном периоде.
Сегодня мороз отступил, но, всё равно, температура ниже нуля. Небо серое, и время от времени начинает идти мелкий снежок, собирающийся и бьющийся на холодном асфальте робкой позёмкой.
Вид с участка действительно открывается очень красивый. Пока Андрей с папой разжигают печь и камин, я с мамой и Наташкой любуюсь ещё не замёрзшей рекой, медленно текущей внизу и деревней Смолино, расположенной на том берегу и будто лежащей у нас на ладони.
Дом у Платоныча небольшой, но добротный, сложенный из бруса. На участке растёт несколько садовых деревьев, стоит бревенчатая банька и просторная беседка с видом на реку.
Когда истопники выходят из дома мы все вместе идём гулять по лесу. Кругом сосны, народу никого. Одинокие домики, уже впавшие в зимнюю спячку, высокие деревья и небольшие лужайки.
– Может, нам тоже дачу завести? – говорит мама. – У нас участки будут раздавать скоро. Я что-то не записалась, а сейчас подумала, может и нам надо?
– Конечно, надо, – утверждаю я.
– А в каком месте? – уточняет отец.
– А вот, мы проезжали сегодня, за химкомбинатовским пионерлагерем направо.
– Это за «Орлёнком» что ли? Как из города ехать, то справа?
– Ну, да, в сторону к реке. Там аж по десять соток сказали нарезать будут, но нам столько не надо, правда?
– Как не надо? – удивляюсь я. – Ещё как надо. Десять – это минимум. Бери, мам, а если сможешь, то и два бери.
Все смеются моей жадности. Ну и зря, место хорошее, со временем будет дорого стоить. Мы бредём по лесу. Приятно побыть с семьёй и просто ничего не делать. Родители чуть отстают, а мы вяло шагаем впереди.
– Ну что, – обращается ко мне Трыня, – дозвонился Ирине?
– Какой Ирине? – без задней мысли спрашивает Наташка.
Кхе-кхе… Вот же засранец, главное, смотрит таким чистым и невинным взглядом. Это что? Типа предупреждение? Ромео, ёлки, влюблённый.
– Дозвонился да, – говорю я, как ни в чём не бывало. – И встречался даже, когда она из Москвы приезжала. Всё решили в нашу пользу. Благодаря тебе, сто процентов.
– Ирина, – отвечает Трыня Наташке, – это из горкома комсомола девушка. Меня Егор ей просил букет цветов купить.
Паразит, ты Трыня. Наташку-то я цветами не особенно балую. Пару раз всего покупал, а зря, надо бы повнимательней быть. Она смотрит доверчиво и открыто и у неё ни один мускул не дёргается, но я замечаю. Я-то её знаю, поэтому не могу не заметить быструю и почти прозрачную маленькую тень, мелькающую на её лице.
– Это по Скачковским делам, – поясняю я ей.
– Красивая? – как бы безразлично спрашивает она и я, хоть и злюсь на Андрюху, не могу сдержать улыбку.
В своём репертуаре. Обещала она мне не ревновать, да?
Наташка