– Пить, – с трудом прохрипел ребенок.
Тишина. Не та, которая повисает в опустевшей комнате, а лесная. Тишина с примесью шепота ветра, далеких криков птиц, ночного пения сверчков и редкого воя волков, идущих по лунной тропе. Арди хорошо знал все эти звуки. Он родился среди них.
Но там, среди стен родного дома, они звучали как-то иначе. Нет так остро, не так резко и совсем не так… опасно.
– Пить, – повторил мальчик.
Эргар приоткрыл левый глаз, затем лениво потянулся, зевнул и перелег на другой бок.
– Вода там, – ответил он, качнув хвостом в сторону чаши.
– Но…
Барс, совсем как огромный кот, отвернулся от мальчика и накрыл нос правой лапой, спрятав его от ветра. Пещера снова погрузилась в тишину. Арди почувствовал, как плотный ком опять сдавил горло. Что-то горячее вот-вот было готово хлынуть из глаз, как вдруг, среди ночного многоцветия звуков, он различил тихий, знакомый голос:
“Тебе надо стать сильным. Ради твоих мамы и брата.”
Арди отвернулся от барса и снова посмотрел на чашу. От живительной влаги его отделяло шесть метров. Шесть метров мокрого, неровного пола с острыми каменными зубьями, наточенными костями, бурыми пятнами застывшей крови и порывов горного ветра, задувавшего в пещеру.
Мальчик сцепил зубы и попытался подняться на ноги. Помогая себе руками, цепляясь за стену, разрывая кожу на подушечках пальцев, ломая ногти, Арди кое-как поднялся на дрожащих, негнущихся ногах. Сделал шаг и… второй уже не смог. Рассекая ладонь о стену и разбивая коленки и плечо о пол, мальчик рухнул там же, где и стоял.
Из горла вырвался не то крик, не то стон. И не столько от боли физической, сколько от другой, которую Арди прежде еще никогда не ощущал. Болело где-то внутри. Там, где все всегда было целостно, заполнено до краев, вдруг появилась пустота. Жадная и голодная, как дикая собака, впервые почувствовавшая вкус крови. И почему-то Арди знал, что она уже больше никогда не исчезнет.
Сколько бы он не пытался её заглушить и чем бы он не пытался её наполнить, она всегда будет возвращаться. Раз за разом откусывая от него все новые кусочки, пока от того Арди, что прятался на утесе, наблюдая за тем, как орлы летают на перегонки с облаками, не останется даже воспоминаний.
“Тебе надо стать сильным.”
Всхлипывая, глотая сопли и слезы, сквозь мутное нечто, Арди смотрел прямо перед собой. На чашу с водой. Отец никогда и ни о чем не просил Арди. Он только всегда молча делал все, что требовалось их семье. Невзирая ни на что. И только теперь после своей… после своей… после того, как Гектор ушел, он попросил лишь об одном.
Позаботиться о маме.
Позаботиться о брате.
Приглядеть за дедушкой.
Арди еще раз шмыгнул носом и, с трудом, сквозь боль и все те же слезы, вытянул перед собой правую руку. Он схватился окровавленными пальцами за каменный выступ и потянул тело вперед.
Острые