С тобой я не плачу. Энни Янг

пятьдесят минут, – я не спорю. – Вот мой стул, – кедой указываю на высокий квадратный табурет, на котором сидела. Потом на секунду пригвождаю указательный палец к столу рядом с бедром. – А вот моя зона стола, на которой полагается гостю клуба выпивать. И я его по праву занимаю. Какая разница, каким образом я этим пользуюсь. Чего тебе не нравится, Матвей, я не пойму? Мне заказать что-то ещё и поставить полный стакан перед стулом или что? Что ты от меня хочешь? Отстань от меня, у меня паршивый сегодня день. Ты знаешь, что это такое? Это когда тебя бьет каждый, кому не лень!

      – Сиди уж, раз так хочется, – вздыхает он и качает головой, будто бы с упреком, но я вижу в его глазах понимание.

      – Спасибо, – с иронией язвлю я, но доля искренности в моем голосе однако присутствует, и Матвей ее слышит. Я поправляю наушник и включаю музыку, а он отходит к другому концу бара.

      Наливая посетителям разные сорта коктейлей, Матвей посматривает в мою сторону. И когда он оказывается ближе, я стягиваю на время наушник.

      – Что? – смеюсь я, уже без злости взглянув на парня и повернувшись так, чтобы мне было удобно с ним говорить: я села поперек длинного стола, не меняя позы ног.

      Я ужасно быстро отходчивая. Годы практики: приходится часто прощать тех, кто нанес обиду. На родителей не обижаются, как говорит мой папа. Злит меня этим конечно, но… ведь это правда. Имею ли я право обижаться, не разговаривать с мамой, игнорировать папу? Имею. Но могу ли себе позволить? Нет. Очень чревато новой ссорой.

      Матвей улыбается мне и неожиданно, склонившись ко мне, признается:

      – Не знал, что ты так умеешь.

      – Как? – Алкоголь окончательно отравил мою кровь веселящим газом. Разговоры больше не в тягость, даже немножко тянет поболтать.

      – Ну… быть… – он фыркает, – игривой, злой и отвязной?

      В глазах добрые смешинки, он предлагает мне выбрать правильный ответ.

      – Пьяной, нахальной и бесстрашной? – предлагаю я свои варианты, вздернув с вызовом бровь.

      – Интересной и… ч-черт, да, нахальной! – нарочито нахмуренный от досады, вынужден он сдаться под флагом моей правды. Его озорной смех звучит у меня в ушах, и я против воли начинаю хихикать.

      – Нравлюсь? – Я в шутку начинаю флиртовать.

      – Шутишь?

      Мы оба улыбаемся, нам весело.

      – Может быть.

      – Может быть? – Его бровь выгибается. – Блин, почему я раньше не видел тебя такой?

      – Это бы на что-либо повлияло? – Смотрю на него с милой улыбкой и хитринкой в сощуренных глазах.

      – Может быть, – отвечает он, присваивая мою реплику.

      – Может быть? – Я приподнимаю брови, и мы оба не сдерживаем смеха.

      – Я занят, – внезапно сознается он, слегка погрустнев, впрочем, улыбка по-прежнему остается на его устах. – В смысле…

      – Да поняла я, в каком смысле, – фыркаю я, – можешь не объяснять.

      – Да нет я… – Он замолкает, опускает глаза на бутылку с пивом, откупоривает крышку и ставит перед парнем с длинными светлыми волосами и шипастой курткой, которая обычно бывает у