– Она может никогда не стать, как ты говоришь, обычной. Звериное в ней сильно и может только крепчать. Ей надо научиться себя контролировать, – возразил храбрый светлошкур своему пугливому собрату, – Надо учиться.
– Ты не понимаешь, что несешь! Она убийца! Она убила тех людей в городе, сразу же понятно, что это ее рук дело. Посмотри – рыжая коса, хвост, покрытое шерсть женское тело… Горожане говорили про нее. Это она виновата, – трус теперь указал пальцем в сторону Рэ, которая затопталась на месте.
Суть разговора начала ускользать от нее, окружающие снова становились чужаками, произносящими плохо понятные звуки. Резкие движения не пугали, но пробуждали охотничьи инстинкты. Женщина облизнулась, звук ломающихся о зубы пальцев уже стоял у нее в удлиненных ушах. Она прижала их к голове, вытянула шею и напрягла спину, готовясь к прыжку.
– Рэ… – настойчиво позвал сереброшкурый. Он стоял по другую руку, напротив трусливого. Рэ неохотно обернулась, – Рэ, не надо. Тэ не хочет тебе навредить, он переживает за тебя, как и я. Как все мы. Ты ведь понимаешь, что мы волнуемся, Рэ? Что мы желает тебе только хорошего?
Не все, что говорил мужчина, Рэ понимала в тот момент, но ласковый голос ее успокаивал. Самец не дергался, не махал руками, не двигался с места. Он стоял, слова мелодично выливались из его рта и напоминали приятный ветерок в молодом лесочке рядом с водой. Спокойствие понемногу наполняло душу, и перевертышу показалось, что есть какая-то вторая она, та, что сейчас спит. Та вторая знала каждого, кто находился в помещении, знала и убаюкивающего, она верила ему. всецело доверяла и любила его. Рэ тоже хотела доверять.
– Называйте ее по имени, – тем же мягким и тихим голосом произнес сереброшкурый, – Ей это нравится. Рэ, постарайся подавить в себе зверя. Я не понимаю почему он стал так силен, но мы сумеем вместе с этим разобраться. Верь нам, Рэ. Никто из нас не причинит тебе вреда, Рэ. Опусти руки и просто дыши. Мы будем говорить с тобой, пока ты будешь искать себя настоящую.
– Это и есть настоящая она, – возразил светлошкурый, загораживающий самку, в его голосе чувствовалось раздражение, – Она всегда была такой, но подавляла себя. Полагаю, ты делала это из страха, да, Рэ? Не желала остаться одна, опасалась, что мы рассердимся на тебя или откажемся от тебя. Но мы не боимся тебя и примем любую.
– Говори за себя! Как по мне, так лучше бы она продолжала подавлять и дальше. А еще лучше, если мы вылечим ее от этого. Она ж нормальная сестра, хоть и раздражает порой. Если бы еще не болела… Есть же какие-то отвары, которые могут остановить ее звериность? Ал, ты наверняка знаешь что-то. Ты просто обязан знать! – трус мешал умиротворению, заглушая тихий голос собрата. Сумбур, творящийся в душе и