Предтеча. Вера Тумасова

дары. Иностранцам в своей книге Котошихин объяснил: «Для того, отвечает он, что московского государства женский пол грамоте неучёные, и не обычай тому есть, а иным разумом простоваты и на отговоры несмышлены и стыдливы: понеже от младенческих лет до замужства своего у отцов своих живут в тайных покоях, и опричь самых ближних родственных, чужие люди, никто их, и они людей видети не могут». [7] Царицы – иноземки: Софья Витовтовна – литовка40, Софья Фоминишна – гречанка, Елена Васильевна Глинская41 пользовались некоторою долею женской свободы. Они были чужие и иногда принимали лично иноземных послов и не прятались в своих хоромах, когда обстоятельства требовали их участия в подобных церемониях; но и они в московском дворце жили так, как повелось исстари и подчинялись тем понятиям и порядкам жизни, какие господствовали в русской земле. Однако женщина на Руси могла быть совершенно самостоятельна и в некоторых отношениях играла мужскую роль, когда, после смерти мужа, она оставалась матёрою вдовою – матерью сыновей.

      Интересны различные подходы русских князей к выбору невест для себя и наследников. В древности в эпоху дружинных отношений в браках руководствовались дружинными отношениями родов, отношениями равенства, когда великие князья женились на княжнах своего же рода, на дочерях удельных князей, иногда на иноземках княжеского рода или даже на дочерях знатных дружинников бояр и на дочерях новгородских посадников. Позднее, когда Московский князь стал государем, и стало затруднительным выбирать невест из европейских дворов по причинам различий в вере и того, что Европе Московское Государство представлялось дикою пустыней, населённой «чуть не кочевыми варварами, вроде гуннов или татар, оставалось выбирать себе невесту из подданных. Чтобы не возвышать какой-либо знатный род выбором невесты из него, государь был вынужден установить выбор, руководясь только непосредственными прямыми достоинствами невесты, как женщины доброй, «ростом, красотою и разумом исполненной». Забелин отмечал: “Домашнее личное государево дело становилось в этом случае делом общим, всенародным, общественным, в полном смысле государственным, что, конечно, в понятиях народа еще более возвышало личность государя, обобщало её, ставило эту личность выше всех в русской земле. Государь женился и выбирал себе невесту не из привилегированной среды княжеских родов, … он брал её всенародно из семьи всего служебного сословия. Теперь уже только этот общий земский род мог соответствовать роду великого государя, соответствовать новому царственному значению московского государя, как государя всея Руси”. [8] Так свидетельствует современник Василия, Герберштейн42. «С общего совета, говорит он, были собраны в одно место дочери бояр, числом 1500 для того, чтобы князь выбрал из них супругу по желанию». (https://ru.wikisource.org/wiki/записки_о_Московии_(Герберштейн;_Анонимов)/1866_(ВТ:Ё)/Церемониал_после_венчания_великого_князя) Он объяснил также,