– Снимаю шляпу! Чувствуется школа и практика! Вертикальные движения кобры вообще впервые вживую увидел, – Сашенька склонил голову и шаркнул ножкой, как герой Михаила Козакова в шумевшем по всем кинотеатрам фильме «Здравствуйте, я ваша тётя!». – Клёвая ты!
Ударник Андрей спрыгнул в зал.
– Линка, ну ты дала жару! Покруче твоей Румбы! А что за франт с тобой? Лучше пусть уносит ноги – Смирнов его чётко срисовал. Видел со сцены. Миром это не кончится.
– Франт из областного центра. Кто такой, сама не знаю, но танцует не хуже студента Анатолия. Приехал к Валерию на вас посмотреть.
– А-а-а, понятно! Значит, учатся вместе в институте строительства и транспорта. У них там сильный вокально-инструментальный ансамбль, побеждали на областном смотре. Судя по его прикиду, музыкант. У нас ему ловить нечего – их уровень повыше.
– Сказал, хочет винил ваш послушать.
– Перебьётся!
Я вдруг вспомнила про Надю и поискала её глазами. Она сидела на стуле в нашем левом углу, а напротив стоял Алексей. Они разговаривали. Я не знала, что делать. Подходить сейчас к Наде не хотелось из-за Алексея. Но ребята заиграли песню «Прощай», а я любила тексты Дербенёва, в них всегда был смысл.
Ты помнишь плыли в вышине,
И вдруг погасли две звезды.
Но лишь теперь понятно мне,
Что это были я и ты.
Ну вот как можно не отреагировать на такой проникновенный текст? Четыре строчки и в них целая история! История моей первой любви… Почему я так эмоционально реагирую на все эти песенные тексты? Почему всегда переношу их лично на себя? Да-да, горели две личности, две яркие звезды, и вдруг обе погасли. И обе тускло тлеют сейчас в одиночестве… хотя… в относительном одиночестве, судя по присутствию Пышечки рядом с Алексеем.
Валерий протянул мне руку с приглашением на танец, но её перехватил и отбросил в сторону внезапно возникший перед нами Алексей. Он без слов обхватил меня за талию, приподнял, как обычно делал это раньше, и унёс в центр зала.
– Что за бесцеремонность, Алексей? Схватил, как добычу. Ты забыл наш последний разговор? – попыталась отбиться я.
Но он держал крепко и уже повёл в танце. Я «на автомате» подстроилась под его шаг.
– Последний не забыл. Ты сказала, что гордишься мною и веришь в меня, и поцеловала в щёку. И я снова поверил, что это не конец.
– Ой, я предпоследний имела в виду – в день моего рождения.
– Лина, ты не отдавала отчёта своим словам. Под алкоголем ты склонна к гротеску и утрируешь, хотя, признаю, смотришь в корень. А я, дурак, повёлся и поверил. Но потом переосмыслил и понял, что ты просто издевалась