Я сорву (иль нет?) украдкой
Нежный, робкий поцелуй
Не кичися громкой славой, ты, безумец, поспеши,
В неге сладостных фонтанов утешения ищи.
И пьянящим ароматом напои себя до дна,
Чтобы сладостных фонтанов в них гармония жила.
Поёт ли в роще соловей
В ночи тенистой и прекрасной,
Всё тот же он – его судьбы
Не тронет бурь порыв напрасный.
Соловей поёт украдкой,
Он любовникам не мил.
Я сжигаю без остатка
Ту, которую любил.
Ты гори, ты вздуйся, пламя
Опалённое ресниц,
Пред тобой, как пред Аллахом,
Падаю покорно ниц.
Руку к сердцу прижимаю,
Ты гори, гори сердца.
Пьянства аромат вкушаю,
Полн тобою до конца.
И небрежность тонких талий
Спьяну я в тебе узрел.
Аромат души миндалий,
Аромат души поспел.
Жасминный куст расцвёл,
И роза расцвела,
И время передо мной свивает свиток.
Забвение, любовный сей напиток,
К твоею горечи я ли не привык?
Никогда это не будет,
Чаша выпита до дна,
И дворцов небесных струи
Наполняют допьяна.
А в пьянящем аромате
Не встречали вы зарю?
Розе сладостной внимаю,
Языком сердца говорю.
Небосклон покрыли звёзды,
Нет, веселью не конец.
Здесь и в каждом муэдзине
Просыпается мудрец.
Долго я внимал Корану
И читал Гафиза о любви
В пылу сладостных фонтанов
И волнения зари.
А прощения наследство
Мною выпито давно.
И вино – прекрасно средство,
Если милой всё равно.
Отойдёт и отвернётся.
Нет прощения любви.
Но одно я знаю средство,
Тишиною покори.
В час ли утренний молитвы
Слово ласково скажи:
Ветры, ветры, мои ветры,
Унеси ты, унеси.
Час намаза уготован,
И не каждому сполна.
Лишь одной только молитвой
Я решу свои дела.
Ты не тронь мою влюблённость,
Щеки ярче, чем ланит.
Про тебя, моя влюблённость,
Везде каждый говорит.
И небрежною чадрою
Покрывай глаза, мой друг,
Чтобы тайные желанья выдавались за испуг.
Не видала ль ты ту розу,
Чтоб к губам коснулась ты.
Не жалею я ту розу,
Я ломаю, рву цветы.
Лучше пьяным ароматом
Мне забыться навсегда,
Чем смотреть в глаза украдкой,
Что вчера сказали «да».
И сомнения некстати,
Ты вся выпита до дна.
Здесь, в пленительном молчанье,
Зарождается гроза.
Из цикла «Задумчивая грусть»
Грустно и больно, сакура, пришёл твой черёд,
И птицы опали твои